- Я не предаюсь размышлениям.
- Тогда замышлять страшную месть. Потому что ты меня пугаешь.
- Пугать тебя - моя работа.
- Неужели?
- Это природа наших отношений. - В его глазах сверкнула искорка. - Мы оба делаем то, что необходимо, а когда все заканчивается, я вижу, как ты этому ужасаешься.
- Ничему я не ужасаюсь.
- А я не хочу, чтобы ты это прекращала. Меня это весьма забавляет.
Это был последний раз, когда я попыталась тебя подбодрить. Возвращайся обратно в свою драконью пещеру, с глаз моих долой.
- Хочешь, я сломаю еще одну бетонную плиту, чтобы ты сделала фотографию для бабушки? - предложил он.
- Я передумала, - сообщила я ему. - Я не хочу с тобой разговаривать.
Он усмехнулся.
Я должна просто прекратить попытки.
Бабуля Фрида, должно быть, подумает, что это было по-настоящему круто.
Я взяла свой телефон с приборной панели и протянула ему.
- Ладно, но только одно или два. Просто чтобы хватило для Вайна.
- У твоей бабушки есть аккаунт в Вайне? - По заграждению расползлись трещины.
- Да. Она их еще и в Инстаграме запостит тоже. Так, спасибо, этого достаточно, иначе у водителя «вольво» за нами случится сердечный приступ.
Семья Елены де Тревино жила в огромном доме. Если по меркам большинства людей дом Натеров был большим, то в поместье Де Тревино влезло бы два таких дома. Здание занимало пол-акра - массивное чудище из темно-красного кирпича, помесь неоколониального стиля с декором эпохи Тюдоров вокруг окон. Двор ограждала толстая кирпичная стена с аркой, открывающей проезд к внутренней подъездной дорожке и гаражам, а труба непременного камина (которым техассцы пользовались раз в сто лет), подражала церковному шпилю.
Вот разница, которую создавала магия. Елена де Тревино и ее муж Антонио оба значились как Средние. Я нашла их профили в LinkedIn и они оба указали СР в разделе магических сил.
Я припарковалась на улице, и мы с Роганом прошли к двери.
Нам открыла молодая латиноамериканка.
- Чем могу вам помочь?
Ее взгляд зацепился за Рогана. С таким же успехом я могла быть невидимой. Женщины таращились на него, куда бы он ни пошел. В эру магии многие мужчины были красивы. Роган был не просто привлекательным; он излучал мужественность. Она была в его позе, чертах лица и глазах. Когда вы его видели, вы понимали, что чтобы не случилось, он с этим справится. Женщинам было невдомек, что большинство своих проблем он решал, разбрасываясь деньгами или пытаясь убить. Иногда проделывая это одновременно.
Я протянула ей визитку.
- Я работаю на Дом Харрисонов, и хотела бы поговорить с мистером де Тревино.
Женщина перевела взгляд с Рогана на карточку.
- Пожалуйста, подождите.
Она закрыла дверь.
- Дом Харрисонов? - спросил Роган.
- Корнелиус не был изгнан из Дома.
Изгнание было самым страшным наказанием, которое семья могла применить к своему члену. Они обрывали всю эмоциональную, финансовую и социальную поддержку, эффективным пинком изгоняя нарушителя из семьи. Изгнанный член Дома становился порченым товаром: его бывшие союзники отказывались от него из страха рассердить его семью, а враги семьи отказывались помочь, потому что изгои не заслуживали доверия. Корнелиус дистанцировался от своего Дома по собственной воле, но не покинул его совсем.
- Посмотри на этот дом. - Я кивнула на дверь. - Нас бы и на порог не пустили, если бы мы не обронили имени какого-нибудь Дома.
Роган улыбнулся резкой опасной улыбкой.
- Тебе следовало дать мне постучать.
Когда он в прошлый раз «постучал» в мою дверь, весь склад заходил ходуном.
- Пожалуйста, не нужно.
Дверь открылась, явив перед нами спортивного мужчину около сорока лет. На нем были серые брюки и светло-серый пуловер с закатанными рукавами. Его лицо было приятным: темные глаза под покатыми бровями и крупный рот. Темная тщательно ухоженная бородка украшала челюсть. Волосы тоже были темными и коротко подстриженными. Антонио до Тревино. В его резюме говорилось, что он работал инвестиционным аналитиком.
- Добрый день. - Он улыбнулся, демонстрируя идеально белые зубы. - Пожалуйста, входите.
Мы прошли внутрь.
- Меня зовут Антонио. Сюда. Извините за беспорядок. Мы тут вроде как заняты по горло.
Он не выглядел сломленным смертью жены. По сравнению с Джереми, он казался прямо-таки веселым.
Антонио провел нас в просторную гостиную, где на красном ковре расположились бархатные бежевые кресла. Мебель выглядела дорого, но дорого по меркам среднего класса: новая, вероятно модная и милая. Мебель в доме Рогана была весомой, она выглядела вне времени. Было невозможно сказать, купил ли ее он, его родители или дедушки с бабушками. По сравнению с тем качеством, эта мебель казалась несерьезной, почти дешевкой. Перспектива была забавной штукой.
Латиноамериканка застыла в дверях.
- Кофе? Чай? - предложил Антонио.
- Нет, спасибо.
Я присела.
Роган покачал головой и занял кресло справа от меня.
Антонио сел на маленький диванчик и кивнул женщине.
- Спасибо, Эстелль. Пока все.
Она исчезла на кухне.
- Выходит, Дом Харрисонов расследует гибель миссис Харрисон. Неудивительно, учитывая, сколь мало для этого делает Дом Форсбергов. Чем я могу вам помочь?
- Не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов? - спросила я.
- Отнюдь.
Я вытащила цифровой диктофон, обозначила беседу, и поставила прибор на стеклянный журнальный столик.
- Вы знаете, почему ваша жена была в том номере отеля?
- Нет. Полагаю, по профессиональным причинам. Могу сказать, что на работе была напряженная ситуация накануне ее смерти. За ужином она казалась отвлеченной.
- Упоминала ли она что-либо конкретное?
- Она сказала: «Я не смогу завтра забрать Джона. Мне жаль. На работе возникла проблема. Весь офис в состоянии боевой готовности, я не уверена, во сколько смогу попасть домой. Ты не возражаешь отвезти его на игру? Это в семь».
Он произнес это своим обычным голосом, но его интонация была совершенно женской.
- Вы мнемоник, - сказал Роган.
- Да. Мы оба вообще-то. Елена была преимущественно визуальным мнемоником, я же - аудиальный. У нас обоих практически идеальная краткосрочная память. - Антонио откинулся назад. - Я не хочу создать у вас ложное впечатление. Я глубоко опечален смертью Елены. Я потерял умелого, заботливого партнера, а дети потеряли свою мать. Она прекрасно справлялась с родительскими обязанностями. Этот удар будет убийственным для их детства.
Правда.
- Наш брак был заключен по расчету. Наши семьи сошлись на том, что у нас есть высокий шанс произвести на свет Значительного, поэтому мы поженились и честно сделали три попытки. Возможно, нам удалось преуспеть с Эвой, нашей младшей. Только время покажет. Мы не были влюблены. - Он произнес это совершенно равнодушно.
- И вы были на это согласны?
Антонио снова улыбнулся.
- Полагаю, у вас нет магических способностей. Произвести на свет Значительного было бы огромным достижением. Это откроет перед нами двери и изменит социальный статус. Цена стоит того. Мы оба разумные люди. И едва ли переживали из-за этого.
Он поднял руки, указывая на гостиную.
- Мы позволяли себе искать счастья в другом месте, при условии благоразумного поведения ради детей. Так что, если вы хотите узнать пресловутые интимные тайны, вам нужно поговорить с Габриэлем Барановским. У них с Еленой были отношения последние три года. Она виделась с ним вечером накануне смерти. Возможно, он поговорит с вами. Хотя, я лично в этом сомневаюсь. Есть просто Дома, и есть Дома.
Он сделал особый упор на последнем слове, на тот случай, если до меня не дойдет его истинное значение.
- Барановский принадлежит к последним. Елене очень повезло ему понравится, и мы выигрывали от этой связи, которая теперь разорвана.
Как именно он от этого выигрывал? Невзначай упоминал об этом во время деловых переговоров? «Кстати, моя жена спит с Барановским. Со мной ваши деньги в безопасности». Фу.