Я посмотрела на ручку Матильды, протянутую к кругу. Такая крохотная. Ее мать ушла навсегда, поэтому она пришла и легла спать рядом со мной, потому что это было ей знакомо и на несколько секунд, когда она была между сном и явью, она могла подумать, что я ее мать, живая и ожидающая ее в круге. Кто-то запустил руку мне в грудь и выжал всю кровь из моего сердца.
Диана заерзала на стуле.
- Это не наша линия поведения, Корнелл. Роган, Хоулинг, Монтгомери - все это громкие имена, и Харрисоны к ним не принадлежат. Ты просишь меня одобрить то, что может поставить под угрозу всех нас. Это не вернет твою жену. Она была... партнером.
- Заменимой, - сказал Корнелиус.
- Я этого не говорила.
- Но ты это имела в виду.
- Она была человеком, - тихо сказала Диана. - Я никогда не понимала твоей преданности по отношению к ней. Это...
Матильда села и посмотрела на меня мокрыми глазами.
О, нет. Пожалуйста, малышка, только не плачь.
Ее нижняя губа дрожала. Она развернулась посмотреть на отца и тетю. Диана моргнула, вдруг опешив. Матильда встала, подошла и забралась Диане на колени. Превосходная Харрисон сидела совершенно неподвижно. Ее племянница обняла Диану, прижалась крепче и положила голову тете на грудь.
Диана сглотнула и обняла маленькую девочку руками, чтобы не дать ей соскользнуть.
- Что это значит?
- Твоя племянница тоскует, - ответил Корнелиус. - Она чувствует твою магию, и она ей знакома. Она знает, что ты - член семьи и женщина, а она скучает по матери. Ей нужно утешение, Диана.
Матильда тихо вздохнула. Ее тело расслабилось.
- Это почти как... как привязывание.
- Это больше, - возразил Корнелиус. - Когда к нам привязывается животное, это просто удовлетворение потребностей. Сделай это и получишь преданность. С ребенком все намного сложнее и многослойнее, но это прекрасно, потому что эта любовь отдается добровольно. Никакого обмена. Иногда, если тебе очень повезет, тебя полюбят, и тот, кто тебя любит, ничего не ожидает взамен. Она доверяет тебе, а ведь она даже не знает тебя.
Диана посмотрела на Корнелиуса.
- Почему этого нет между нами?
- У нас это было. Помнишь клубничный сироп?
Она со стоном закрыла глаза.
- Это была моя любимая футболка. Я ее обожала.
- Но ты не рассказала маме, что это сделал я.
- У тебя и так проблем хватало. Тебе приходилось проводить дни напролет с этим мелким монстром Пирсов... - Диана вздохнула. - Полагаю, ты прав. Мы выросли.
- И теперь мы семья лишь на словах.
Она поморщилась.
- Думать об этом на удивление болезненно.
Часы на стене показывали четверть седьмого. Мне нужно было одеваться. Я встала и медленно потянулась. Они даже не заметили.
- Когда ты последний раз видела Блейка? - спросил Корнелиус.
- Лично? - Диана нахмурилась. - Обычно, он присылает е-мейлы. Полгода? Нет, погоди, год. Я столкнулась с ним на том ужасном приеме Национальной бейсбольной ассоциации в прошлом декабре.
Я взяла щетку и смела меловые линии с пола.
- Я не видел его уже два года, - признался Корнелиус.
- Он живет в получасе езды, - сказала Диана.
- Я знаю.
Диана выгнула шею, чтобы посмотреть на племянницу.
- Она уснула?
- Да, - сказал Корнелиус.
Я направилась к двери.
- Расскажи мне о ней еще раз, - попросила Диана за моей спиной. - О своей семье. Расскажи мне о своей жене.
Через два часа после заката центр Хьюстона не демонстрировал никаких признаков замедления жизни. Рваные облака плыли по темно-фиолетовому небу, обрамляя огромную серебряную луну, сияющую над небоскребами. Высокие деловые здания тянулись к ней, усыпанные огнями, в то время как офисные работники проводили вечер перед электрическим светом мониторов. Город был бурным океаном, его здания скалистыми пиками вырывались из улиц, а светящиеся ручейки трафика вились вокруг их оснований. И ассиметричный треугольник штаб-квартиры «Международных расследований Монтгомери» со всеми своими двадцатью пятью этажами, облицованными кобальтовым стеклом, был акулой, рассекающий эти воды, чтобы вонзить в меня бритвенно-острые зубы.
- Вы уверены, что не хотите, чтобы я пошла с вами? - спросила Мелоза. Я обнаружила ее ожидающей у машины, когда вышла из дома. Она настояла на том, чтобы поехать со мной и, учитывая в какие кипящие воды мы совались, я была бы идиоткой, если бы отказалась.
- Нет. Со мной все будет в порядке.
- Ладно. - Судя по тону, ей это совершенно не нравилось, но она ничего не могла с этим поделать.
Я вошла в знакомый ультрасовременный вестибюль и поднялась на лифте на семнадцатый этаж. Блестящий нержавеющей сталью стол, служивший Лине рабочим местом, был пуст, и ее сумки не было на стуле. Секретарши Августина не было на месте. Ничего страшного; я достаточно хорошо помнила дорогу в его офис. Я шла через огромные пространства, слева от меня покатая гладь синих окон, а справа - морозно-белые внутренние стены. Я находилась в самом углу акульего плавника, в логове Августина, а Дом Монтгомери не жалел денег на элегантный дизайн. Он всегда казался мне слегка стерильным, слишком чистым и к тому же лишенным персональных черт, но выглядело это потрясающе. В течение дня тонированные стёкла окрашивали офис в мягкие синие тона, словно вы находились на дне неглубокого моря, но ночью стекло растворялось в темноте, практически исчезая, и раскинувшийся внизу город казался бездонным и сиял огнями.
Впереди замаячила стена с заиндивелыми белыми перьями. Стеклянная секция была сдвинута в сторону и в проеме я видела Августина за столом, что-то читающего на планшете. Я подошла к двери.
- Входи, - пригласил он, не поднимая головы.
Я вошла в кабинет и села. Он продолжил чтение. Августин напоминал мне, что он мой босс.
Осторожно, мягко, я выпустила мою магию. Она стала расползаться по офису тонкими усиками, разветвляющимися и разрастающимися, будто корни огромного дерева. Я притянула ее назад, позволив ей чуть пробраться вперед. Мне не следует торопиться.
Наконец, Августин поднял голову.
- У меня есть несколько вопросов насчет моего контракта, - заявила я.
В его глазах отразилось удивление, а затем сменилось расчетом. Он сложил два и два. Надвигающееся прибытие Виктории Тремейн напугало меня, и я решила согласиться на его предложение десятилетнего рабства в обмен на защиту Дома Монтгомери.
- Отлично. Я постараюсь ответить на все вопросы.
Я достала распечатанный контракт и камеру. Августин поднял брови.
- Предпочитаю бумажный вариант, чтобы делать на нем пометки, - пояснила я. - И я бы хотела записать наш разговор, если вы не возражаете.
- Я должен бы оскорбиться тем, что ты считаешь меня способным отказаться от своих слов, но думаю, вместо этого, я похвалю твою предусмотрительность. Давай приступим.
Я нажала кнопку записи на камере.
- Пункт I, «в интересах успешности компании». Не могли бы вы более подробно пояснить специфику «успешности»? Здесь это описано довольно размыто.
- Успешность Дома - многосоставное понятие. С одной стороны, она представляет отношения Дома Монтгомери с его заказчиками и клиентами. Такая успешность подтверждается повторными контрактами с существующими клиентами и рекомендациями нас новым клиентам. Менее специфический аспект успешности Дома включает нашу репутацию, имя и положение. Дом Монтгомери означает конфиденциальность. Мы - местный Дом с прочными связями с обществом и проверенной историей. В нашем деле, доверие на первом месте, и как подчиненная Дома Монтгомери, вы будете придерживаться высокого стандарта...
Моя магия ползла вперед. Я задавала вопрос, он отвечал, каждый обмен репликами усиливал структуру, и с каждым ответом я завоевывала чуть больше его, пока он не оказался полностью окутанным моей силой.
- Пункт V, «материально отмеченный». Что это значит?
- Где? - Августин пролистал его на планшете.