Вкуса рыбы при этом не было. С рыбой была совсем другая история. Учительница латышского встречала его прямо в Рижском аэропорту, забирала на своей машине и отвозила на парковку неподалёку, чтобы разговаривать и целоваться. Её губы и язык работали жадно и быстро. Не сразу, но он почувствовал при одной из таких встреч какой-то странный, масляный привкус. Ба! Да именно таков вкус масла в банках из-под рижских шпрот. И навсегда осталась та латышская учительница в его памяти со шпротным привкусом. Это не имело отношения ни к ней, ни к ее внешности, ни к её просто сочащейся нежности, но вкус шпрот перебивал всё, в том числе и всякий любовный настрой.
Была жительница окрестностей Тулы, уютная и добрая, по вкусу абсолютно похожая на тульский пряник; была продавщица из Нижнего, чистый солёный огурец из хлюпающей бочки; якутка, похожая на сметану, перемешанную с протёртой клюквой…
А сегодня вкус распознать не удалось. Он не торопился, пытался традиционно не нападать, а именно распробовать вкус поцелуя своей героини. Но время шло, а образы так и не появлялись. Тело реагировало, подталкивая своего хозяина: да хватит уже, мол, со своими сюси-пуси, остальным тоже надо. Но он не мог понять, что же не так, что произошло. Ощущение есть, а вкуса нет. И тут – обожгло: не отрываясь от гостьи, он вспомнил, как утром на радио давали интервью врача, который подробно описывал симптомы. «Стойкая потеря вкуса. Вы не чувствуете еду. Не понимаете, вкусно вам или нет. Вот тогда вам точно надо к врачу. Скорее всего, вирус уже у вас внутри».
Он резко отодвинул ее от себя.
– Что-то не так?
– Вкуса не ощущаю.
Она посмотрела на него сначала немного тревожно, чуть испуганно, а потом неожиданно стала смеяться:
– Вот тут должны пойти титры!
– Какие титры? – тут уже он не понял.
– Ну, как… Главный мем этого года: «Directed by Robert B. Weide». Ладно, пошли чай пить. Титры же не обязательно финальные!