- Ну, рассказывай, сынок, как на службе дела обстоят.
***
Следующим вечером, за ужином, Владимир поинтересовался:
- Матушка, а отчего Вера не приехала с вами?
- Вера проведёт эту зиму в Рахманове, со свёкром. Сашенька прошлой зимой часто хворал, доктор Шварцман порекомендовал ему деревенский воздух, - ответила Елена Николаевна, не желавшая рассказывать сыну о ссоре дочери с мужем.
- А как же Аносов? Они что же, смогут целый год быть в разлуке? Вера писала мне летом, что безумно скучает по мужу и хотела бы вернуться в столицу.
- Ну, зачем же год? Пётр Васильевич приедет к Вере и Сашеньке на Рождество. Ты же знаешь, сынок, как сильно в мае Петербург горел. Пётр после тех поджёгов боится привозить жену и сына в столицу. Что ж, в Рахманове, и вправду, спокойнее.
- Но Вера тоскует по Аносову. Я полагаю, ей было бы намного спокойнее возле мужа.
- Это не наше дело, ты не находишь? Аносовы сами решат, как будет лучше. Володя, лучше скажи, ты поедешь на бал к князю Кочубею? Вчера приглашения прислали, – поспешила перевести разговор на более безопасную тему графиня Протасова.
- А где бал? Во дворце Белосельских-Белоцерковских, на Невском?
- Да, во дворце Елены Николаевны. Кочубеи всегда сезон одними из первых открывают. Бал через две недели будет.
- Поеду, я ведь еще не был внутри, посмотреть будет прелюбопытно. Помню, Верочка с восторгом рассказывала о том, как там красиво. А вы с батюшкой поедете?
- Нет. Мы приглашены на вечер, устраиваемый княгиней Максутовой. Мы не можем обидеть Александру Ивановну. А ты поезжай на бал, потанцуй. В твоём возрасте надобно развлекаться. Мещерские, кстати, тоже приглашены.
***
Докки собиралась на бал. Прошло два дня после её приезда из имения. В этом году она припозднилась с отъездом из поместья из-за простуды Лизоньки, пришлось дожидаться полного выздоровления девочки. А потом зарядили дожди, и дорога растянулась из-за распутицы. Тракт превратился в непролазное болото. Карета то и дело утопала в жидком месиве, приходилось останавливаться, чтобы лакеи могли освободить колёса от налипшей грязи. Лиза уставала и капризничала, приходилось много времени проводить в придорожных гостиницах.
В результате Докки опоздала к началу сезона. Она только вчера заказала модистке наряды по последней французской моде, но к предстоящему балу они, естественно, готовы не будут. Женщину невероятно расстроил тот факт, что пришлось спешно переделывать одно из прошлогодних бальных платьев, которое уже успело существенно выйти из моды. Заменой шелковых цветов и кружева тут было не обойтись – изменилась форма кринолина, а оттого и силуэт модной юбки стал совсем иным. Шелковый лиф с пеной кружев оставили неизменным, а над юбкой искусным ручкам модистки пришлось изрядно потрудиться. Уже утром обновлённое платье было доставлено в дом Уваровых на Большой Морской. Можно было, конечно, купить бальный наряд в магазине готового платья, но подгонка его по фигуре заняла бы ещё больше времени.
Камеристка водила щёткой по вьющимся рыжевато-каштановым волосам Докки. Модная в этом сезоне причёска с пышным валиком на затылке и локонами, спускающимися на спину, требовала использования шиньона. Волосы Докки были густыми и длинными, поэтому их камеристка оставила распущенными, а шиньон, свёрнутый красивым валиком, прикрепила жемчужными шпильками на макушке, наподобие короны.
Оглядев себя в высоком зеркале со всех сторон, Докки осталась довольна. В шелковом платье жемчужно-серого цвета она казалась стройнее и выше. Определённо, «летящая назад» юбка была намного привлекательнее прежнего округлого кринолина.
В свои двадцать восемь Докки была ещё очень хороша. Безупречно гладкая, нежная кожа не потеряла свежести и словно светилась изнутри. И сейчас Докки выглядела намного соблазнительнее большинства угловатых дебютанток, хотя прежнего ослепительного блеска в ней уже не было. Возраст выдавали глаза. Не было в её взгляде наивной радости, не было прежнего сияния. Она давно уже не могла претендовать на звание первой красавицы. Теперь оно принадлежало другой, более молодой даме – графине Аносовой.