Полежав два часа без сна, Владимир поднялся с постели и, накинув шлафрок, подошёл к окну. Ещё не рассвело. В комнате было прохладно, печка остыла. Через час надобно собираться на службу. Владимир в задумчивости смотрел в бездонное тёмно-синее небо и думал о будущем, которое сейчас виделось ему весьма туманным. Докки ведь замужем. Но если прежде муж её представлялся каким-то там неопределённым господином в летах, то теперь, узнав штабс-капитана Уварова лучше, Владимир мучительно ревновал. Михаил Александрович был отнюдь не стар и весьма привлекателен внешне. Владимир часто видел его на офицерских пирушках в компании других преображенцев, собиравшихся у поручика Ходкевича «сушить хрусталь». Мишель, как называли тридцатитрёхлетнего офицера товарищи, был ловким наездником и метким стрелком, способным дать фору многим другим. Ходили слухи и о его многочисленных любовных победах. Владимир не понимал, как, имея столь прекрасную супругу, можно заводить интрижки на стороне. На вчерашнем балу он впервые увидел Уваровых вместе. Они могли показаться вполне счастливой парой, если бы не безразличный взгляд мужа, перехваченный Владимиром во время приглашения Докки на танец. Она несчастна в браке. Теперь Владимир это отчётливо понимал. Этим объяснялись её потерянный вид и печаль на лице во время случайной встречи в Гостином дворе. И Аннет обмолвилась случайно, что Докки живётся не сладко. Стало быть, он не ошибся. На балу она казалась другой – счастливой и радостной. Но это была лишь маска светской дамы, прекрасно умеющей владеть собой. Сознание, что её брак дал трещину задолго до того, как он появился в её жизни, успокаивало его совесть. Докки не возмутилась и не рассердилась, когда Владимир сказал ей о своей любви, лишь смутилась и растерялась. Перед мысленным взором стояли её глаза, в которых читалось сожаление, когда он вынужден был покинуть её после танца. Этот взгляд вселял надежду и окрылял. Владимир решил для себя, что сделает всё от него зависящее, чтобы чудесные глаза Докки всегда светились от счастья.
Глава 9
Они встретились в доме Киселёвых. Мать Сергея Павловича приходилась родной сестрой графу Бутурлину, отцу Евдокии Константиновны. Серж и его жена, Аннет, с удовольствием принимали кузину Докки у себя. Сейчас, когда графиня Киселёва из-за тягости почти не выезжала, подруга ежедневно навещала её. Докки нравилась Анна. Она была открытой и искренней. И, самое главное, очень любила Сержа. Докки, с детства сильно привязанная к кузену, была рада, что у него такая приятная жена и прекрасные детишки. Киселёвы были счастливы в браке, это не вызывало никакого сомнения. Поэтому Докки давно уже не ревновала своего мужа к Анне, хотя и знала, что когда-то он по-соседски ухаживал за ней.
Докки и Аннет пили чай с нежными яблочными штруделями, сидя за низеньким столиком в малой гостиной. Графиня Киселёва расспрашивала подругу о вчерашнем бале, на котором не смогла присутствовать.
- А с кем танцевал Серж, Вы видели? – спросила Аннет.
- Аннет, Вы опять ревнуете? Право, совершенно напрасно. Серж слишком порядочен для того, чтобы заводить роман на стороне. Он всегда был чересчур серьёзным и правильным, с самого детства.
- А как же та замужняя дама, с которой у него был роман? Ну … давно. Он мне сам рассказывал.
- Серж любил её когда-то, ещё до замужества. Он никогда не был ветреным, оттого эта связь и длилась так долго. Аннет, встретив Вас, он влюбился без памяти. Мы с ним говорили о Вас в Москве, после того, как Вы отказали ему. Серж сказал тогда, что кроме Вас ему никто не нужен.