Можно было бы занять денег у родственников, но Веры в столице не было, а к Аннет обращаться не хотелось. Тётушка ведь предупреждала его, что ничем хорошим его отношения с Докки не закончатся. Так и вышло. Её муж, генерал-майор Киселёв, коль узнает о романе, устроит взбучку похлеще той, что устроил отец. Сослуживцы рассказывали Владимиру, как крут бывал порой с подчинёнными офицерами Сергей Павлович, до недавнего времени служивший в Преображенском полку. Все его уважали, но и побаивались немного. Оставался только Андрей. Он точно не откажет в помощи, причём не только деньгами, но и советом. Идти сейчас на Садовую к Мещерским Владимир не решился. Ольга в последнее время не жаловала его. До неё, должно быть, тоже долетели сплетни о нём и Докки.
Стало холодно. Втянув шею в воротник шинели, Владимир направился на квартиру к Ходкевичу.
***
Дверь открыл денщик. Протасов представился и велел доложить хозяину. В квартире было тихо. Владимиру вдруг подумалось, что вламываться вот так, без приглашения в столь поздний час, было неприлично. Мало ли, вдруг Ходкевич с дамой?
- Прапорщик Протасов, что привело Вас в мою скромную обитель? – улыбаясь и протягивая руку для пожатия, спросил Николай, одетый по-домашнему.
- Николай Кириллович, прошу простить меня за столь поздний визит. Не позволите ли мне остаться у Вас до утра?
- Проходи, Володя. И отбрось в сторону эти церемонии. Зови меня, как все - Никки. Не тушуйся, ты меня не стеснишь. Один постоялец у меня уже есть – твой кузен спит в дальней комнате.
- Андре?
- Он самый.
- Отчего он ночует у Вас, а не дома? – удивился Владимир.
- Оттого, что заливал печали вином, а являться подшофе пред ясные очи блистательной супруги не пожелал. У тебя-то что стряслось? Пойдём-ка, расскажешь.
Николай говорил с Владимиром по-приятельски, хотя друзьями они никогда не были из-за разницы в возрасте. Ходкевич давно дружил с Андреем, а потому иногда бывал у них дома, но с кадетом прежде почти не общался.
Николай распорядился принести бутылку вина и закуски.
- Выпей-ка, прапорщик, тебе согреться надобно. И закусывай, не стесняйся. Так отчего, господин Протасов, Вы решили искать пристанища у меня?
Владимир, разомлев в жарко натопленной квартире и чуть захмелев, рассказал о ссоре с отцом. Ходкевич слушал его, не перебивая.
- Ты - рисковый малый, Владимир. Крутить роман с дамой под носом у её мужа, служащего с тобой в одном полку … безрассудно. Уваров бывает порой жёстким и мстительным.
- Откуда Вам известно? Я не называл имени …
- О, наивное дитя! - рассмеялся Ходкевич. – Весь Петербург гудит, обсуждая вашу скандальную связь с госпожой Уваровой. Публика жаждет крови, а потому ждёт драматической развязки сей пикантной ситуации. Ты молод, друг мой, потому безрассудно бросился в пучину страсти, не осознавая опасности, которая тебя подстерегает. Надобно быть осторожнее в амурных делах, сохранять в тайне свои похождения, дабы не навлекать беду ни на свою голову, ни на голову дамы. Ну да ладно, что-то я разворчался по-стариковски, будет тебе впредь наука.
- Я не собираюсь заводить других романов, Николай Кириллович. Я люблю Евдокию Константиновну.
- Что ж, такая преданность даме сердца весьма похвальна, - Ходкевич как-то странно посмотрел на Владимира, словно собирался что-то сказать, но передумал. Он помолчал немного. - Хочешь знать, что я думаю? Мишель прекрасно осведомлён о вашем романе, но коль закрывает глаза на шашни супруги, значит, ему это на руку. А посему, вам нечего опасаться.
- Дай то Бог!
- Время позднее, Володя, завтра рано подниматься. Я велю постелить тебе на диване.
***
Владимир проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он с трудом поднял веки и увидел перед собой лицо кузена, насмешливо выгнувшего бровь.
- Что, братец, пал и на твою бедовую голову дядюшкин гнев? Никки всё рассказал. Поднимайся. Выпьем кофе и поедем в полк. По дороге решим, что делать дальше.
***
Сани, запряженные тройкой вороных, лихо летели по безлюдным, в столь ранний час, улицам Петербурга. Офицеры спешили в военный городок на Кирочной. Холодный ветер бил в лицо, прогоняя остатки сна.