- Пойдём к детям, Анечка, я соскучился. Как вела себя Параша – мой маленький солдатик?
- Серж, ты обещал называть её Виви.
- Душа моя, сама посуди: Маша, Павлуша и вдруг … Виви. Согласись, что Параша звучит намного уместнее.
- Нет, Серж, мне не нравится! Называй дочку Виви! – воскликнула Аннет.
- Как приятно иметь кроткую и покладистую жену … наверное, - рассмеялся Серж, целуя Аню в щёку.
Глава 12
Светский сезон в тот год пролетел, как один день. Череда пышных балов, маскарадов и роскошных раутов была позади. Вслед за Масленицей пришло время Великого поста, светская жизнь в столице поутихла, став менее бурной и насыщенной.
Владимир снимал просторные апартаменты в Аптекарском переулке. Уваровы переехали в свой новый дом на Миллионной улице.
Кипевшие поначалу страсти вокруг скандального романа Протасова и Уваровой быстро улеглись. Воображение светских сплетниц было занято теперь другим романом, быстро развивавшимся на их глазах. Докки и Владимир старались вести себя осмотрительно и не привлекать ненужного внимания. На наиболее важных светских мероприятиях Докки по-прежнему появлялась в сопровождении супруга, искусно играя роль примерной жены, а Владимир даже не приближался к ней, издали поглядывая на возлюбленную. Более скромные вечеринки она попросту пропускала, предпочитая проводить время в обществе Владимира. Холостяцкая квартира её стараниями быстро превратилась в уютное любовное гнёздышко. Обычно Докки приезжала после обеда и ждала возвращения Владимира со службы. Любовники проводили вместе несколько часов, а потом Докки возвращалась домой, к мужу. Мишель недовольства частыми отлучками супруги не выказывал и каких-либо претензий не предъявлял. Не было уже никаких сомнений в том, что он дал молчаливое согласие на роман супруги, не желая огласки. Сложившееся положение вещей устраивало всех участников любовного треугольника.
Докки осознавала, что её роман с Владимиром долго не продлится, но сейчас старалась не думать об этом. Она просто наслаждалась каждой минутой, проводимой с любимым мужчиной. Владимир, в свою очередь, привязывался к ней с каждым днём всё сильнее и совершенно не собирался разрывать их отношения.
Докки чувствовала себя помолодевшей, желанной, полной сил и юного задора. Её жизнь чудесным образом переменилась, словно после долгого ненастья из-за серых туч выглянуло яркое солнце. Её солнцем был Владимир. Своей беззаветной любовью он сумел отогреть её заледеневшую душу. И она снова смогла полюбить. Это новое чувство было так не похоже на то, что она когда-то испытывала к мужу. Да, когда-то она любила Мишеля, скучала по нему, желала его. Но он лишь позволял любить себя, почти ничего не давая взамен. А то всепоглощающее чувство, которое сейчас она питала к Владимиру, было несравнимо ни с чем. Она жила им, только им одним были заняты её помыслы. Где бы она ни была, что бы ни делала, мысли всё время возвращались к Владимиру. Сознание того, что это чувство взаимно, наполняло душу безмятежным счастьем и ликованием. Докки чувствовала, что нужна ему так же, как он нужен ей. Встречаясь почти каждый день, они не могли надышаться друг другом и насмотреться друг на друга.
Владимир оказался именно таким мужчиной, о каком она всегда мечтала – романтичным, ласковым и страстным. В самом начале их отношений Докки страшилась того, что ей придётся быть наставницей неискушенного юноши. Она опасалась сделать что-то не так и убить в нём то светлое, возвышенное, поэтическое чувство, которое он питал к ней. Но всё оказалось иначе. Владимир, несмотря на юный возраст, был в достаточной степени осведомлён о плотской любви. Он не испытывал ни робости, ни смущения. Когда он впервые привёл её в гостиницу, Докки растерялась и стушевалась. Она отчего-то совсем не подумала о том, кто поможет ей снять платье и распустить шнуровку корсета. А Володя, не испытывая ни малейшей неловкости, замечательно справился с этой задачей, не забывая между делом покрывать поцелуями её плечи и спину. Он был таким восторженным, таким непосредственным и искренним, что она тут же забыла обо всём на свете, наслаждаясь его безудержными ласками.
Докки гнала от себя мысли о будущем, купаясь в любви, поклонении и обожании Владимира и отдавая ему всю себя без остатка. А в ней было столько нерастраченной нежности и страсти, что любовники доходили до исступления, с восторженным упоением предаваясь чувственным удовольствиям.