На самом деле, больше всего Рок-Пойнт беспокоился о возможном присутствии галер делфиракского флота, используемых в качестве "сторожевых катеров". Самой большой потенциальной опасностью приближения в темноте была возможность того, что это позволит галерам подойти достаточно близко к галеонам, чтобы попытаться протаранить их или взять на абордаж. Вероятность того, что любая галера справится с этим при точном огне предвидевшего эти шаги галеона, была ничтожной; вероятность того, что галера справится с тем же подвигом в темноте, была значительно выше.
Учитывая качество его собственных экипажей, Рок-Пойнт принял риск с достаточной степенью хладнокровия. Однако это не означало, что ему не терпелось увидеть, что произойдет, если делфиракцы попытаются это сделать, и он задавался вопросом, почему они этого не сделали.
Либо они достаточно умны, чтобы сообразить, что, вероятно, случится с любой галерой, которая перехватит одного из нас, либо у них случайно не оказалось ни одной галеры в порту, когда мы прибыли.
Лично он подозревал первое. Конечно, галера могла бы подойти к одному из его галеонов в таких условиях видимости, если бы ее шкипер был умен и опытен. Но галеры делфиракского флота были материкового образца - меньше, чем чарисийские галеры, с меньшим экипажем. Каждый из тяжелых галеонов Рок-Пойнта нес от восьмидесяти до ста двадцати морских пехотинцев, в зависимости от их размера, и имел более чем достаточно матросов, чтобы поддержать их. Потребовалось бы, по крайней мере, две, более вероятно, три делфиракских галеры, чтобы сокрушить экипаж одного из его кораблей, и остальная часть его эскадры точно не стояла бы сложа руки, пока это происходило. Так что, если только делфиракцам не удалось собрать по крайней мере двадцать или тридцать галер (а потери, понесенные их флотом от мародерствующих каперов, которые предшествовали флоту Рок-Пойнта в этих водах, делали маловероятным, что у них вообще оставалось так много) для попыток использовать их в какое-то ночное время, подобный перехват был бы бесполезным упражнением.
С другой стороны, это могло быть упражнением в тщетности, которое все равно было чертовски болезненным для любого корабля, в который они случайно попали. Так что я не собираюсь жаловаться на то, что они этого не сделали.
Он фыркнул и заковылял обратно через ют к капитану Дарису.
- Что ж, теперь мы постучали в дверь, милорд, - криво усмехнулся флаг-капитан.
- А я надеялся, что они не догадаются о нашем приближении, - сухо ответил адмирал. Затем он покачал головой.
- Я начну примерно через час или около того, - сказал он более серьезно.
- Примерно так, - согласился Дарис.
- В таком случае, надеюсь, что они не станут ждать, пока не заслышат наш "дверной молоток", чтобы начать уводить людей от греха подальше.
Голос адмирала был намного мрачнее, и Дарис молча кивнул. Флаг-капитан, как и его адмирал, был доволен тем, что в их приказах особое внимание уделялось максимально возможному предотвращению жертв среди гражданского населения. Это, собственно, и было причиной, по которой они намеренно предупредили делфиракцев о своем приближении. Всегда существовала вероятность, что командующий обороной порта окажется достаточно глуп, чтобы не учесть возможность того, что любая атакующая чарисийская эскадра может высадить десант. Однако, если предположить, что командир, о котором идет речь, обладал интеллектом, который Бог дал ящеру-резаку, ему должно было прийти в голову, что не имеет большого смысла просто отправлять корабли плавать туда и сюда по гавани.
В конце концов, все сводилось к тому, действительно ли человек, отвечающий за защиту Фирейда, реально оценивал вероятность того, что его батареям удастся отогнать чарисийские галеоны. И хватит ли у него морального мужества рискнуть быть обвиненным в пораженчестве, если он отдаст приказ об эвакуации еще до того, как прозвучит первый выстрел.
Рок-Пойнт надеялся, что у сэра Вика Лэйкира есть и то, и другое. В отличие от других офицеров и матросов своей эскадры, адмирал знал из видений сейджина Мерлина, что командир гарнизона намеренно стремился свести потери к минимуму. Это не заставило адмирала чувствовать себя более доброжелательно по отношению к делфиракцу, но это сказало ему - или, по крайней мере, напомнило ему - кто был истинным врагом империи. И независимо от того, был ли Делфирак добровольным участником резни или просто не смог ее остановить, нельзя было допустить, чтобы это осталось безнаказанным. Император Кэйлеб и в этом был прав. Фирейд должен был стать наглядным уроком для врагов империи, а для подданных империи сама резня должна была быть наказана.