— Вы мне настолько верите, что отдаете своих личных агентов? — недоверчиво спросил Вагиф.
— Ну, во-первых, я действительно тебе доверяю. Во-вторых, мне больше некого послать, что также немаловажно. Но самое главное — тебе необходимо на некоторое время исчезнуть.
Часы на стене показывали три часа ночи, но спать совсем не хотелось. Более того, Вагиф чувствовал какой-то прилив сил и был готов хоть сейчас ехать куда-угодно.
— Теперь поговорим о конкретных делах. Значит, так, утром полетишь в Баку. Свяжешься с Полковником, он в курсе. Он тебе поможет встретиться с одним человеком. Надо будет вывезти кое-какую документацию. Дело очень серьезное, можно сказать, союзного значения. Привезешь документы и сразу же снова на юг, но уже за границу. А уж потом мы снова вернемся к нашему разговору. Хорошо?..
— А что это за человек в Баку? — неожиданно спросил Вагиф, хотя это обычно не дозволялось. Если старший начальник не говорил, значит, ты не должен знать. Но в данном случае Вагиф интуитивно чувствовал, что без этого не обойтись.
Алексей Васильевич внимательно посмотрел на него, но ответил на поставленный вопрос:
— Этот человек — ученый. Если еще точнее — в Баку на базе одного научного заведения велись разработки, которые должны были сыграть роль дымовой завесы, вызвав нездоровый интерес у соответствующих иностранных служб. Эту работу до восемьдесят седьмого курировал я, потом ее вел другой сотрудник. В бытность мою куратором у меня сложились дружеские, доверительные отношения с руководителем проекта. Он, к слову сказать, не знал, что его работа не основная. А совсем недавно я получил от него весточку, очень странную весточку. Если я все правильно понял, эти документы должны подтвердить мои предположения, о которых я говорил тебе раньше. Правда, я пока не знаю, как их связать в единое целое, но нутром чувствую, что какая-то связь есть.
— Вы имеете в виду те самые догадки, которые дадут нам возможность безбедно жить на гражданке? — недоверчиво поинтересовался Вагиф.
— Напрасно иронизируешь, — урезонил его Алексей Васильевич. — Именно они и дадут нам эту возможность, если как следует пораскинуть мозгами.
— Ну, скажите хоть, в какой области творит этот ученый? — спросил Вагиф, закуривая сигарету.
— В самой перспективной для нас, в психологии, — коротко ответил мэтр, также взяв сигарету. — И в самой опасной для человечества, — уверенно закончил он, так и не закурив.
До отлета в Баку оставалось три часа. Попрощавшись с Алексеем Васильевичем, Вагиф прошел на кухню. Ему неожиданно захотелось есть. Найдя на нижней полке холодильника пакет со свежими помидорами и банку сметаны, он мелко накрошил брынзы в небольшую тарелку, залил сметаной, потом посыпал это мелко нарезанным укропом и тщательно все перемещал. После чего, нарезав помидоры тонкими кружочками, обильно смазал их полученной кашицей. В сочетании с серым, хорошо пропеченным хлебом и густым, крепким, сладким чаем приготовленное блюдо оказалось на редкость аппетитным. Хотя возможно, он просто проголодался.
Когда он заканчивал свой ранний завтрак, было четыре часа утра. На простом отрывном календаре, висящем на стене, чернела двузначная цифра.
Было девятнадцатое января 1990 года.
ГЛАВА 10
Все время полета до Баку, а это более двух с половиной часов, Вагиф внимательно читал прессу, которой его на прощание снабдил Алексей Васильевич. Из центральных и местных газет он мало что почерпнул, куда информированней, как всегда, оказалась западная пресса. Из пространных информационных отчетов и аналитических статей, в первую очередь американских журналистов, можно было составить достаточно полную картину происходящего в Баку. Одним словом это охарактеризовать было просто невозможно. Мозг Вагифа напрочь отказывался понимать, как такое могло произойти при наличии государственной власти.