Затянувшееся тучами небо недовольно прогремело и дало понять, что скоро пойдёт дождь.
К счастью всадника, рядом с домом осталось стойло для скота, значит лошади не придётся мокнуть под дождём. Единственное, что смутило всадника – целостность крыши. За столько лет она должна была сгнить.
«Хм! Неужели домовой ухаживал?» – с сомнением предположил всадник. Он знал, что в домах живут домовые, но первые тридцать лет жизни они лишь бестелесные духи, а значит домовой ещё не материализовался.
Сняв с лошади сумки и оружие он зашёл в дом. Так как ставни дома были закрыты внутри избы было темно. Недолго думая, всадник бросил сумку и махнул рукой. На потолке появился красивый узор, осветивший комнату.
Внутри всё было ровно так, как он запомнил. Стол, лавка и печь. Ничего не валялось, не было разбито. Никаких следов спешки или борьбы. Рядом с печью лежали аккуратно сложенные дрова. Будто дом покинули специально, а перед уходом прибрались. Но не это удивило всадника. В доме совсем не было пауков и пыли. Он снял капюшон и внимательно осмотрел комнату. Под капюшоном оказался молодой человек с большими голубыми глазами и тёмными волосами. При изучении стен он обнаружил слабенький, примитивный защитный заговор. Скорей всего именно он не дал крыше сгнить и заселиться паукам. Он подошёл и осмотрел. Сразу было видно, что знания ведьмы были скудны. С недовольной ухмылкой молодой человек дополнил заговор ещё тремя рунами. Нашептывая новый заговор, он нацарапал их небольшим рабочим ножом, что всегда носил с собой.Стены дома сразу же отреагировали и секунду резонировали, после чего смолкли. Не понимающий человек даже не заподозрил бы, что теперь этому дому не страшны сглазы и разрушительная тёмная магия.
Молодой человек обернулся и взглянул на печь.
На печи сначала начал виднеться лохматый силуэт. Спустя пол минуты материализовались зелёные глазки и маленькие ручки. Домовёнок сидел на печи и внимательно следил за каждым движением пришельца. Домовёнок скорей всего оценивал опасен ли молодой воин или нет.
Пришелец открыл свою сумку, вытащил узелок с едой и положил его на стол. Приступив к трапезе пришелец посмотрел на домового и сказал:
– Присоединяйся, бери хлеб. Ты должно быть очень голоден.
В ответ домовой оглядел комнату своими зелёными глазками, но не обнаружил больше никого.
– Я не причиню тебе вреда, обещаю – сказал незнакомец, отломил хлеб и положил на стол перед собой.
Домовёнок резко засуетился. Он начал метаться по печи, а затем залез в саму печь. И суде по всему продолжил смотреть на незнакомца оттуда.
– Мой стол, твой стол! Мой дом – твой дом! Моя семья – твоя семья! – произнёс незнакомец.
Это были первые три пункта из заговора по примирению с домовым. Однако ответа от домовёнка не последовало.
– Я буду безмерно благодарен, если ты поведаешь мне, что случилось с моей матерью и её мужем.
– Волослав?! – робко послышалось из печи.
– Собственной персоны. – подтвердил Волослав.
Домовёнок аккуратно выглянул из печи. Из темноты показалась мордашка.
– Смелей, я не ведьма домовых не ем.
Домовой засветился улыбкой. Его детские глазки прослезились. Он ловко скакнул на стол к куску хлеба.
– А где же ты был? – спросил домовёнок прослезившись.
– Меня воспитывал Даал.
Домовёнку это имя ничего не сказало. Не удивительно. Знание о мире у домового духа ограничивались природными инстинктами и услышанными в доме разговорами.
– Это Кощей. – пояснил Волослав.
– Ой! – ужаснулся домовёнок.
– Он не плохой. – заверил Волослав. – Он многому меня научил. Теперь я готов жить самостоятельно.
– А ты больше не уйдёшь? – спросил домовёнок голосом трёхлетнего ребёнка.
– Не уйду, и не брошу тебя, обещаю!
Домовёнок бросил ломтик хлеба и полез обниматься.
– Обещаешь?!
– Обещаю!
Домовой ещё крепче прижался к Волославу.
– Имя у тебя хоть есть?
Домовой отпрыгнул, отрицательно мотнул головой и с надеждой посмотрел на Волослава.
– Как тебе имя человека, построившего эту избу? – спросил Волослав. Осматривая избу он произнёс: – Платон!
Домовёнок улыбнулся. На том они и порешили. Так и началась дружба великого воина, который тогда ещё не был великим и самого могущественного в истории домового, который на тот момент был всего лишь домовёнком.
Молодой Волослав и маленький Платон смазались и затуманились. Кирилл вскочил с кровати и бросился записывать всё что увидел. Он обязательно должен был спросить у Волослава об этих снах. Эти странные сны мучили подростка не первый месяц. Среди кучи исписанных блокнотов, в которых был перевод древнего талмуда с древнерусского Кирилл нашёл нужный. На запись у Кирилла ушло минут двадцать. Стоило ему поставить точку зазвонил будильник. «Да, пора собираться в школу» – не без грусти подумал Кирилл и пошёл умываться.