Такси, предусмотрительно вызванное секретарем, уже ждало у входа. Фил назвал адрес и сел на заднее сидение, подавив желание разлечься на нем в полный рост. Ограничился тем, что запрокинул голову и закрыл глаза. Ему хотелось спать, но между тем мысли, одна другой краше, не давали расслабиться и задремать. Как бы хотел Фил хоть на минуту, хоть на секунду перестать прокручивать в голове всю эту ситуацию, прикидывать так и эдак, решая, что он может сделать прямо сейчас!
– Прямо сейчас можно открутить голову Андрею, – подумал Фил вслух.
– Вы что-то сказали? – спросил немолодой водитель такси, рассматривая пассажира в зеркало заднего вида.
– Нормально все, – Фил махнул рукой.
– Ну, нормально, так нормально, – усмехнулся шофер.
Вот так же безуспешно, как сейчас он гнал мысли о возможной потери «Альфы», две прошедшие недели он пытался выбросить из головы Катю. И казалось – вот-вот получится, но обязательно что-то или кто-то напоминал ему о его прошлом: об его унижении.
Через несколько дней после бездарных выходных, после того как он смотрел на проходящую мимо его машины Катерину, Фил получил посылку. Курьер, очень серьезный подтянутый парень, настоятельно попросил вскрыть пакет при нем и проверить «вложение». Фил уступил – открыл небольшую коробку и достал из нее… бархатный футляр. С каменным лицом открыл его и кивнул курьеру:
– Все на месте…
Все формальности были позади, и курьер ушел, а Фил все стоял и рассматривал выложенную на бархате бриллиантовую безделушку. Потом убрал ее вместе с чехлом в сейф, запер. Сел за стол, выкинул в мусорную корзину коробку, скомкал лист, на котором были данные отправителя, потом расправил…
– Конечно же – Гринев А.О., – пробормотал он.
Она не стала отсылать ненужный подарок сама, отдала любовнику, чтобы он озаботился этим. Еще одна царапина на истерзанном самолюбии.
Фил целый день строил планы мести, а потом как-то резко остыл и подумал, что лучше всего плюнуть и забыть. В этом был свой резон – дождаться, пока от одного упоминания имен Гринева и Катерины перестанет трясти и только тогда, с холодным сердцем и ясной головой спланировать месть. Это было бы идеально: помнить все, но перестать чувствовать нестерпимую обиду.
Фил думал, что уже ничего не сможет задеть его так сильно, что все обиды – давно в прошлом. А сейчас он словно вернулся в школьные годы, в худшие годы, когда его задирали все, кому не лень, а он не мог ответить своим обидчика и только глотал слезы. Но он же смог отмстить тогда, значит и сейчас сможет поставить на место Гринева, надо только подождать. Только подождать.
И до выходных, до наступающего декабря, он неплохо справлялся с этой задачей. Вставая утром с удовлетворением отмечал, что пусть он и проснулся с мыслью об этой парочке, но сегодня ему значительно лучше, чем вчера.
В субботу он решил пойти развеяться. Гарик открывал новый, супермодный клуб и тусовка должна была быть отменной.
Пробка из дорогих лимузинов поражала воображение, в залах от света, преломляющегося в Шопардах и Картье, слепило глаза. Количество обнаженных тел зашкаливало – на жарких пляжах меньше.
Гарик на открытии, само собой, присутствовал, но подобраться к нему было невозможно. Фил потягивал виски у стойки бара, вяло флиртуя то с одной, то с другой профессиональной посетительницей подобных мест, когда увидел… Катю.
Скинув со своего локтя руку очередной охотницы, он устремился к ней. Продирался через толпу, не замечая ничего и никого вокруг, кроме нее и боясь одного – она исчезнет или к ней подойдет кто-то, тот же Гринев…
Сейчас, сейчас он пробьется к ней, поговорит и…
Но когда до девушки оставались считанные шаги, он понял – обознался. Эта незнакомка была похожа на Катю, но это была не она. Те же черты лица, примерно такая же прическа – такой же типаж, но не это сбило его с толку, другое – она держалась так же, как Катя. Фил на секунду замешкался, а потом все же подошел к ней, познакомился. Ее звали Рита, Маргарита.
Фил сам не знал, зачем завел разговор, зачем предложил выпить, зачем слушал ее рассказы. Она было очень похожа на Катю, и иногда Фил готов был застонать от того, как знакомо эта чужая женщина поворачивала голову или закусывала губу. И вела себя она так же, как Катя – то тушевалась и смущалась, то вспоминала, что в таких местах вести себя надо как можно наглее и задирала нос, а потом забывалась и снова становилась естественной и милой. Фил понимал, что ничего хорошего из их знакомства выйти не может, но не смог не пригласить ее к себе…