Эх, не зря он тревожился по поводу этого вечера! И пусть до этого момента он проходил гладко и даже лучше ожидаемого, но Андрей постоянно чувствовал смутную тревогу...
Они приехали на этот вечер вместе, чуть раньше, чем другие гости. Андрею хотелось укрыться в каком-нибудь уголке, но Катя, заметив его настроение, сжала своей ладошкой его руку и прошептала тихонечко:
– Я тебя люблю, очень-очень.
Андрей знал – она не хотела идти сюда, даже больше, чем он. Он переживал по этому поводу: почему она пыталась увильнуть? Из-за Фила? Когда же она забудет его?! Или из-за того, что ее спутник не блещет красотой? И что же она будет делать на виду у всех? Спрячется? А она простым пожатием ладони и такими уже привычными, но не потерявшими свою волнующую глубину словами все расставила по местам, и Андрея на какое-то время отпустила тревога.
«Да черт с ними со всеми!» – думал он, приветствуя первых гостей. Улыбался, знакомил с Катей. Но все же он был напряжен и как натянутая струна вибрировал от малейшей фальши в голосах прибывающих. Однако, к его изумлению, не было смешков, жалостливых или брезгливых взглядов. Тем более не ожидал Андрей искренней радости на лицах. Может, потому, что собрались действительно – только родные. Среди них была и Света Воронцова. Она, извинившись, что одна и буквально на полчасика – маленький ребенок требовал постоянного внимания - прослезилась, обняв Катю, а Андрею шепнула на ухо: «Я знала, она тебе понравится», – и рассмеялась звонким колокольчиком.
Не прошло и часу с момента их приезда, и к Андрею вернулась присущая ему когда-то уверенность в себе и своих силах. Более того, он почувствовал новое, никогда не испытанное им прежде чувство: он был словно дирижер среди оркестра. Казалось, собравшиеся готовы следовать любому его указанию. Снова, как когда-то, его солнечное обаяние творило чудеса, но раньше он не замечал этого, не придавал значения, а сейчас пропускал через себя эту упоительную власть над людьми. Он нежно говорил с молоденькими девушками, модулируя своим бархатным баритоном так, что девушки начинали дрожать, краснеть и опускать глаза. Он даже услышал (случайно) как они обсуждали с придыханием его красоту, которую – ну кто бы подумал – шрамы не портили. Он и думать забыл о своем лице, соглашаясь, возможно впервые, что не это главное и что есть нечто другое, невидимое глазу, что притягивает людей. Но все равно, нет-нет, а ноющая тоска вдруг холодным ветром прикасалась к щекам, и тогда Андрей подходил к Кате, брал ее за руку, целовал в щеку очень привычным и оттого особенно интимным и чувственным поцелуем, и тоска уходила.
– Ты – самый лучший, – шептала она, и сияющие глаза были подтверждением ее слов.
Лора безрезультатно всю неделю пыталась уговорить Андрея выступить с небольшой речью, а сейчас он сам подошел к матери и попросил слова. Лора обрадовалась и через минуту все затихли, слушая Андрея.
Теперь, ему казалось, все по плечу, все налаживалось, еще чуть-чуть, и Фил будет раздавлен, и на какое-то мгновение Андрею даже стало его жалко: Иванов ходил, как обычно – напыщенным павлином, и не подозревал, что скоро ему будет не до «тусовок» и развлечений. И даже мелькнула безумная мысль остановить все: пусть живет, черт с ним, но Андрей быстро напомнил себе, что хорошее настроение – не повод для таких решений, дело надо довести до конца. «В крайнем случае, – думал он, усмехаясь, – предложу ему работу управляющего».
Но все переменилось, стоило ему увидеть Катерину – испуганную и бледную. Андрей спешил к ней, отвечая невпопад на реплики гостей. Не зря, не зря он тревожился. Он готов был поклясться – виной всему Фил. Сейчас он услышит подтверждение от Кати, пойдет и начистит физиономию этому уроду!
– Катя, что случилось? – спросил он, хватая ее за локоть.
– Ох, ты меня напугал, – Катя отхлебнула сок, собираясь с мыслями. Она не хотела – совершенно не хотела рассказывать Андрею о Филе. – Ничего не случилось. С чего ты взял?
– Я вижу: ты вышла довольная, радостная, а вернулась... Причина – Фил?
– Фил, – Катя опустила глаза. Интересно, она когда-нибудь научится врать? – но он уже ушел!
– Что он тебе сказал? Угрожал?
– Нет, скорее наоборот… – Катя улыбалась через силу. – Сказал, что ты меня бросишь, что Лора меня не примет, что… Неважно. Глупости всякие.