С уходом Андрея отвернулась от нее удача. И как контрольный выстрел – запоздалое раскаянье напополам с обидой. Андрей. Вот уж не думала Алина, что не сможет его выкинуть из головы. Уверена была, что забудет быстро и жалеть не будет. Ведь не любила! Или любила? Или привязалась? Какая теперь разница, если все мужчины не выдерживали сравнения с ним. Она тосковала, скучала. Она хотела его. Как же нелепо все получилось!
Пока рядом был Андрей, страх приходил, но застывал на пороге или рассыпался прахом. Страх скукоживался, не в силах просочиться к ней, согретой объятиями Андрея. Может в этом дело? С Андреем она впервые чувствовала себя неуязвимой и подумала, что сама исцелилась и страх никогда уже не вернется к ней. Но стоило ему уйти, как страх вернулся – более сильный, безжалостный, а она была к этому совсем-совсем не готова. Но справилась же. И теперь – справится.
Алина вышла из душа, долго вытиралась, морщась.
Теперь страх приходил не один. Вместе с ним появилось множество новых, но отнюдь не приятных ощущений. Алина поменяла всю косметику и перестала пользоваться духами – все запахи, даже самые изысканные, теперь вызывали головную боль. Кожа стала нестерпимо чувствительна, и Алине требовалось все ее мужество, чтобы одеться и весь день страдать от прикосновения ткани к коже; звуки были слишком громкими, люди – навязчивыми, ветер – пронизывающим, жара – изматывающей. Весь мир сейчас был против Алины, и она не знала, сможет ли выдержать это.
Одеться… накраситься… расчесаться. Все, что для других женщин (нормальных, - с сарказмом добавила Алина), не составляло труда, для нее теперь было подвигом, но она делала это день изо дня, чтобы доказать себе: пока все под контролем, как и всегда.
***
– Ты опоздала. – Фил был явно недоволен.
– Прости, пробки.
– А я, можно подумать, на вертолете. Что у тебя?
– Ты торопишься?
– Да.
– Мне нужны деньги.
– Что так?
Зазвонил его мобильный, и пока Фил давал кому-то невидимому разнос, Алина разглядывала бывшего любовника. Красивый, не портит даже седина на висках, более того, придает этому сорокалетнему мужчине дополнительный шик. Хотя куда уж шикарнее. Надо поискать второго такого, кто умудряется всегда выглядеть настолько аристократично. А родители-то у него – простые работяги, да еще приехавшие в Москву из Урюпинска заштатного, а надо же, такой сын получился. Надо сказать, природа не поскупилась: высокий рост, красивое породистое лицо с темными цыганскими глазами, густые слегка вьющиеся волосы цвета темного шоколада и впридачу вкрадчивый голос, которым он умел и соблазнять, и пугать. К такому набору еще прилагался аналитический ум и мерзкий характер. Наверное, размышляла Алина, таким мужчинам, которые знают себе цену, просто не надо фальшивым благородством компенсировать недостаток ума или красоты. Такие - могут вести себя так, как считают нужным.
– Прости, дела, – оторвал ее от размышлений Фил. – Так зачем тебе деньги? И сколько?
– Я хочу поменять квартиру.
– Продай свою.
– А ремонт? А переезд? Я присмотрела себе уже симпатичную квартирку, но сразу столько денег требуется!
– Я подумаю. Под проценты?
– Какая же ты сволочь, Филя.
– Не смей меня так называть, – тут же оборвал ее он.
Алина усмехнулась. Она многого боялась, но, видимо в качестве компенсации, страх никаким образом не касался реальных людей.
– Не буду, Фил. Может, без процентов? Ты меня знаешь – я отдам в срок.
– А что же ты не попросила Гринева? – сладко спросил он, тукнув в самую больную точку.
Алина помрачала. Она не видела Андрея очень давно, и Фил прекрасно об этом знал.
– Ты мне скажи, – он взял ее за локоть и повел за собой, к своей машине, – неужели ты все еще его любишь? Почему такая красавица до сих пор одинока? А годы-то идут, сладкая.
– А если и люблю?
– То дура, – он сказал это так нежно, что Алина стал противна сама себе: и действительно, дура. Дура, что обратилась к Филу. Она выдрала у него локоть, повернулась спиной к его автомобилю: