Андрей вскочил из-за стола, распахнул дверцу мини-бара и вытащил бутылку коньяка. Посмотрел на нее и со вздохом убрал обратно. Нет. Прошло менее полугода, как он пообещал – поклялся себя, что не будет прибегать к спиртному, чтобы заглушить боль. Не будет! Он сильный и он справится. Если не ради себя, то ради семьи, ради мамы, ради «Пирамиды». В конце концов – ему есть для чего жить, а это уже немало. И пусть пока для него эти фразы – всего лишь слова, но пройдет время и эти слова станут – должны же стать, наконец – убеждением, частью его самого. Андрей погасил свет в кабинете и, бросив насмешливый взгляд на приоткрытую дверцу бара, ушел.
В лифте он привычно заставил себя еще раз мысленно пробежаться по планам на завтрашний день. Ах ты, господи! Завтра же придет новая секретарша! Вот и начнется. Андрей тихонько застонал. Дай бог, что она окажется не бестолковой, иначе следующая неделя превратится в ад.
– Ничего, уволю если что, – успокоил сам себя Гринев, садясь в машину, но тут же скис: – И опять искать кого-то?
Он приоткрыл окно, махнул рукой вахтеру на выезде из гаража и вывел машину на улицу. Опять угодил в пробку и, нервно барабаня по рулю пальцами, снова и снова вспоминал сегодняшний день под нежный голос Шаде.
Да, Светлана безусловно права, он вел себя не лучшим образом и в его исполнении приветствие прозвучало, как «Здрррррравстуйте, Екатррррррина Витальевна» – угрожающий рык хищника. Да и смотрел он на нее, хм, без симпатии. Она опешила, но протянула ладошку и не отвела взгляд. Светлана – тактичная умничка Светлана, видя, что происходит, поспешно спросила:
– Мне остаться?
Но Андрей уже решил по-своему:
– Не надо, Свет, мы справимся сами. Правда, Екатерина Витальевна?
Она кивнула и, отведя глаза, улыбнулась Свете, показывая, что все в порядке и они действительно справятся.
Светлана ушла в свой кабинет.
– Пожалуйста, садитесь, – он выпустил ее руку и указал на кресло.
Сам сел за стол, и, тут же схватив ее резюме, закрылся им от ее настороженного взгляда, как щитом.
Когда же он опустил лист и поймал ее взгляд, она, как будто только этого ожидала, выпалила на одном дыхании:
– Андрей Олегович, я сожалею о том, что вы… что у вас… что такое случилось. Но вы не думайте – мне не помешает это... это не помешает мне работать с вами. Вы во мне не разочаруетесь.
Его уцелевшая бровь изогнулась от изумления, хотелось сказать что-то колкое и обидное, но он сдержался.
…Он не ошибся, она на самом деле оказалась милой. А глаза у нее были цвета гречишного меда – удивительный цвет: словно расплавленное золото, и столько тепла в них. И волосы, похоже, вьются – если судить по локону-пружинке, выбившемуся из строгой прически, который она привычным жестом заправила за ухо…
Андрей улыбнулся, надеясь, что не напугает ее окончательно своими гримасами.
– Будем считать, что с моей внешностью разобрались, теперь перейдем к более прозаичным вещам.
Он расспросил ее про работу и учебу, выяснил, что если в некоторых вопросах она ас (он сделал себе пометку о том, что на нее можно впоследствии скинуть пару направлений работы), то о других задачах, которые ей предстоит решать, даже не слышала. Это тут же расстроило его, он сразу помрачнел и готов был указать Катерине на дверь, но тут заглянула Светлана:
– Андрей… Олегович, э-э-э, Дмитрий уже два раза звонил, – она смотрела на него невинными, кроткими глазами.
– Свет, вот Катерина ни черта не смыслит именно в секретарских делах. Что делать будем? – спросил он раздраженно, игнорируя вопрос о брате.
– Я за неделю обучу, – уверила его Света.
– Да? Хорошо… Тогда, Катя, Екатерина – будем считать, что с завтрашнего дня вы приняты.
– С испытательным сроком?– уточнила Катя.
Андрей сморщился:
– Без.
Он искренне надеялся, что эта милая девушка приживется – абсолютно не хотелось повторения сегодняшнего дня. Абсолютно.
Светлана проводила Катерину, по дороге рассказывая, что завтра надо быть к восьми, что пропуск ей закажут и что-то еще. Их голоса стихли, а Андрей повалился в кресло и, выудив из кармана мобильный, позвонил брату…