Все головы поворачиваются к Сергею, который сидит справа от меня.
"Ой, не смотри на меня!" Он смеется: "Я получил свое много лет назад и с меня хватит".
"И разве мы все не помним, к какой монументальной лаже это привело?" огрызается Роман. "По всей Мексике до сих пор ходят домыслы о том, что случилось с комплексом Сандоваля. Некоторые люди не верят в ту чушь, которую несет правительство о том, что это было землетрясение, и считают, что это был удар метеорита".
"Ну, поскольку Паша ни черта не смыслит во взрывчатке, я бы сказал, что у нас все в порядке". Сергей ухмыляется. "Не хочешь поделиться чем-нибудь о девушке, которую Роман рассказал мне, что у тебя дома?".
Внимание всех сразу же переключается на меня.
"Я понятия не имею, кто она такая. Она не хочет говорить", - говорю я. "Но когда я нашел ее, она была накачана той же дрянью, что продавалась на Урале".
"Мне нужны новости об этом новом наркотике", - говорит Роман. "Я хочу знать, кто его производит и с какой целью. И я хочу, чтобы с ними разобрались. Дочь Федора была хорошим ребенком. Все, кто хоть как-то причастен к ее смерти, заплатят за это. Кровью".
Он кивает головой в сторону двери, что означает, что встреча окончена. Костя и Михаил выходят из кабинета первыми, остальные следуют за ними.
Я пересекаю фойе и направляюсь к входной двери, когда слышу женский крик. Я оборачиваюсь и вижу, что Костя трусит в углу, защищаясь руками за голову. Ольга и Валентина прижали его к себе, плачут и бьют его кухонными тряпками. Похоже, они до сих пор не смирились с тем, что он порвал с ними обеими. Бедняге пришлось съехать из особняка в тот же день, когда он сказал им, что они расстались, чтобы избежать телесных повреждений. Я оставляю Костю наедине с его страданиями и выхожу на улицу.
Телефон звонит, когда я сажусь в машину. Это док.
"Ты где?"
"Только что выехал из дома пахана, направляюсь на Урал", - говорю я. "Почему?"
"Я только что разговаривал с подругой-психологом. Она часто работает с жертвами нападений. Я объяснила ей ситуацию и рассказала о поведении девушки".
"И что?" Я переключаю телефон на громкую связь и ставлю машину на задний ход. "Она хоть немного поняла, что происходит?"
"Она не удивилась и предположила, что у девушки возникла привязанность к тебе", - говорит он. "Очевидно, некоторые жертвы нападений стараются держаться подальше от мужчин. Особенно незнакомых, но иногда даже членов семьи. Другие, однако, формируют сильную связь с тем, кто их спас. Они цепляются за своего защитника, даже если это мужчина".
"Я не понимаю", - говорю я.
"Травма сексуального насилия - это опыт, полный насилия. Она меняет чувство безопасности человека, его взгляд на мир и отношения с другими людьми. Похоже, что эта девушка начала ассоциировать чувство безопасности с тобой. Весь остальной мир кажется ей небезопасным. Как ее спаситель, ты стал ее "безопасным местом"".
"Я не спасал ее. Она сама себя спасла. Выбежала из того здания".
"Реалистично говоря, да. Но в ее глазах вы - тот, кто спас ее. Мы не знаем, как долго ее держали в плену и подвергали сексуальному насилию. Если отвезете ее к себе, она впервые за несколько дней почувствует себя в безопасности. Недели. Может быть, за несколько месяцев".
"Господи, блядь".
"Иди домой. Поговори с ней. Ей нужна профессиональная помощь, и ей нужна семья", - говорит он серьезным голосом. "И она не должна оставаться одна".
Как только я разрываю связь, я звоню Ивану и отправляю его на Урал. От дома Романа до моего дома час езды, и все это время я размышляю над тем, что сказал доктор. Я должен был остаться с девушкой. Что, если бы она проснулась и испугалась, потому что меня не было? Никто в здравом уме не оставил бы девушку в таком состоянии одну в незнакомом месте. Я не подумал.
Я ударил рукой по рулю и сильнее нажал на педаль газа.
*
Когда я открываю входную дверь, внутри царит кромешная тьма. Может быть, она еще спит? Я тянусь к выключателю, включаю свет и замираю на месте. Девушка сидит на полу в нескольких шагах от двери, обхватив руками ноги. Ее тело неконтролируемо дрожит.
"Черт". Я приседаю рядом с ней, намереваясь взять ее на руки, но как только я тянусь к ней, она прыгает в мои объятия. Обхватив меня, как коала, она снова зарывается лицом в мою шею.
Держась за ее бедра, я несу девушку в свою спальню. Мое намерение осторожно опустить ее на кровать не идет по плану, когда ее руки и ноги крепко сжимают меня.
"Мне так жаль, что я оставил тебя одну", - шепчу я и сажусь на край кровати.
Рядом со мной лежит свернутое одеяло, я достаю его и оборачиваю вокруг плеч девушки. Она не двигается, просто прижимается ко мне, все еще дрожа.
"Ты в безопасности". Я кладу руку ей на затылок, а другой глажу ее по спине, как я надеюсь, успокаивающим движением. "Ты в безопасности".
Маленький вздох вырывается из ее губ, и ее тело расслабляется в моих объятиях. Я продолжаю успокаивающие поглаживания по меньшей мере полчаса, прежде чем она поднимает голову с моего плеча. Я тянусь к лампе, стоящей рядом с тумбочкой, щелкаю по выключателю, чтобы немного приглушить свет. Девушка моргает пару раз, вероятно, привыкая к внезапной яркости, затем смотрит прямо мне в глаза.
"Чувствуешь себя лучше?" спрашиваю я.
Она не отвечает, просто пару секунд смотрит мне в лицо. Боже, она так чертовски молода. Она разжимает руки и проводит ладонями по моим плечам и груди, останавливаясь на лацканах пиджака. Ее глаза опускаются вниз, туда, где находятся ее руки, и ее тело внезапно становится твердым. Я прослеживаю ее взгляд и вижу, что он сосредоточен на моем галстуке. Она снова начинает дрожать, и с ее губ срывается хныканье.
"Что случилось?"
Дыхание девушки становится все более учащенным и поверхностным, а ее глаза с ужасом смотрят на мой галстук.
"Посмотри на меня". Я обхватываю ее лицо ладонями и приподнимаю ее голову вверх, пока наши взгляды не соединяются. В ее темно-карих глазах паника. "Хорошо. А теперь дыши".
Она пытается, но ее дыхание сбивается. Еще одна попытка. Ее нижняя губа дрожит, и я слышу тихий шепот, но не могу разобрать, что она говорит.
"Я не расслышал тебя, детка. Можешь попробовать еще раз?"
Она закрывает глаза и наклоняется вперед. Ее слова звучат слабо рядом с моим ухом: "Они всегда... носили костюмы".
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что она имеет в виду. В тот момент, когда я это делаю, холодный озноб пробегает по моему позвоночнику. Она сказала "они". Во множественном числе. Я подумал, что она, возможно, состояла в жестоких отношениях с каким-нибудь психом, который накачал ее наркотиками.