"Давай начнем с нижнего белья", - говорю я и веду ее в дальний угол магазина.
Ася рассматривает выставленные вещи, но ничего не берет. Ее взгляд блуждает по нижнему белью, задерживаясь на одних вещах на несколько секунд дольше, чем на других. Обычно ее внимание привлекают яркие цвета. Она проходит мимо белых вещей, как будто их там и нет.
Я обращаю внимание на ее взгляд, когда она рассматривает выставленное нижнее белье, отмечая каждый предмет, на котором ее глаза задерживаются на долю секунды дольше, чем на остальных. После того как она закончила с витринами, я беру самый маленький размер каждого изделия, которое привлекло ее внимание.
"Все хорошо?" Я смотрю на нее и вижу, что она наблюдает за мной. Ее глаза наполнены непролитыми слезами. Я глажу ее по щеке тыльной стороной ладони, затем киваю в сторону вешалки слева от меня. "Давай займемся рубашками".
Мы повторяем это испытание в каждом отделе магазина, и поскольку мои руки в итоге оказываются заняты одеждой, Ася переключается на рукав моей куртки. Когда мы доходим до примерочной, я захожу в кабинку и кладу кучу одежды вместе с желтым пальто, которое она рассматривала почти минуту, и двумя парами обуви на скамейке у зеркала.
"Ты можешь отпустить мою куртку и примерить все", - говорю я.
Она кивает, но не отпускает его.
Я достаю первую рубашку из кучи и предлагаю ей. "Ты в безопасности, mishka. Пока я здесь, никто тебя не тронет".
Уголки губ Аси слегка приподнимаются, и она медленно отпускает свою руку.
У нее уходит больше получаса на то, чтобы примерить все вещи, и только несколько оказываются слишком большими. Я собираю одежду, которая подходит, под одну руку и, взяв ее руку в свою, мы выходим из примерочной. Когда я расплачиваюсь на кассе, позади нас раздается звон колокольчиков над дверью. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть пожилого мужчину в сером костюме, входящего в магазин.
"Господин Морозов!" - улыбается он, направляясь к нам. "Надеюсь, ваши покупки прошли так, как вы хотели?"
Ася напрягается, ее рука сжимает мою в безумной хватке. Я смотрю на нее сверху вниз и вижу, что она с ужасом в глазах смотрит на управляющего бутиком.
"Пойдем, детка", - говорю я, обхватывая ее за плечи. Она вскакивает и плотно обхватывает меня руками и ногами в знакомой позе.
"Вам все понравилось?" - продолжает тараторить этот идиот, приближаясь к нам. "Я специально..."
Я хватаю менеджера магазина за воротник рубашки свободной рукой, а другой поддерживаю Асю. Я рывком разворачиваю его и прижимаю к бетонному столбу рядом с кассой.
"Что я тебе, блядь, сказал?" рявкаю я ему в лицо.
"Я. . . Я... пожалуйста!"
"Я сказал, что только один человек – женщина, может находиться здесь, пока мы не уйдем". Я снова пихаю его в столб, потом еще раз, для уверенности. "Ты что, блядь, женщина?"
"Нет... пожалуйста..."
"Нет. Ты не женщина!" огрызаюсь я.
Пальцы в моих волосах, перебирают пряди. Один раз. Дважды. Я слегка поворачиваю голову в сторону, и моя щека прижимается к щеке Аси.
"Он не хотел причинить нам зло", - шепчет она рядом с моим ухом.
"Благими намерениями вымощена дорога в ад", - говорю я. "Знаешь эту цитату?"
"Да". Еще одно движение по моим волосам. "Это и правда, и идиотизм. Отпусти человека".
"Никто не смеет напугать тебя и не уходит без наказания". Я отпускаю свою хватку на рубашке менеджера магазина и бью его в спину, прежде чем повернуться к прилавку, чтобы забрать наши сумки.
Я выхожу из магазина с Асей на руках и несу ее два квартала до своего дома. Несколько человек, мимо которых мы проходим, бросают в нашу сторону ошарашенные взгляды, но быстро отводят глаза, когда видят сердитый оскал на моем лице. Большая часть напряжения Аси ослабла вскоре после того, как мы вышли из бутика, но она продолжает прижиматься лицом к моей шее, а ее руки и ноги прижимаются ко мне изо всех сил. Тупой ублюдок, я должен был просто свернуть ему шею за то, что он напугал ее. Я все еще так чертовски зол, что мне приходится бороться с желанием повернуться и сделать именно это.
Когда мы доходим до моего здания, я даже не киваю парню из службы безопасности в вестибюле, просто направляюсь прямо к лифту и бью локтем по кнопке третьего этажа. Как только мы оказываемся внутри, я позволяю сумкам упасть на пол и прохожу в гостиную. Ася все еще прижата к моему телу, когда я сажусь на диван.
"Ты можешь отпустить, mishka ", - говорю я и провожу ладонью по ее волосам.
Она только качает головой и сильнее прижимается лицом к моей шее. Она издаёт тихий вздох, и тут я чувствую что-то влажное на своей коже.
"Пожалуйста, не плачь, детка".
Ася делает глубокий вдох и откидывается в сторону, глядя на меня. По ее щекам текут слезы, глаза красные и опухшие. Но она не выглядит грустной. Она выглядит злой, как черт.
"Меня это так достало", - говорит она сквозь зубы и хватается за переднюю часть моей куртки. "Так. Чертовски. Надоело".
"Я знаю".
Ее руки отпускают мою куртку, и она берет мое лицо между ладонями, глядя мне в глаза. "Я хочу пойти в торговый центр".
Наши взгляды пригвождены. Мне кажется, что я могу утонуть в темных глубинах ее глаз, и это мешает мыслить здраво. "Я не думаю, что это хорошая идея, Ася".
"Я не могу так больше жить. Паниковать из-за самых простых вещей. Прятаться здесь, у тебя". Ее руки перемещаются на мой затылок, переплетая пряди между пальцами. "Я хочу вернуть свою жизнь. Я хочу вернуть себя".
Последнее предложение она произносит едва слышно. Я поднимаю руку и большим пальцем смахиваю слезы с ее щек. "Хорошо".
Ася кивает, и ее глаза опускаются к моим губам. Ее руки все еще перебирают мои волосы. Пока я смотрю, она делает глубокий вдох и наклоняется вперед. Она собирается поцеловать меня. Боже, я уже несколько дней думал о том, чтобы поцеловать ее, и ненавидел себя за то, что эта идея гноится в моем сознании. Она слишком молода, и ей было ужасно больно. Позволить ей поцеловать меня был бы не лучший способ сделать шаг к травмированной девушке.
"Ася", - шепчу я. "Пожалуйста, не надо, детка".
Мое тело напрягается, когда я слышу слова Паши. Я поднимаю голову и вижу, что его глаза смотрят на меня с беспокойством. Всего пара сантиметров отделяет мой рот от его рта. Если я буду быстрой, то смогу украсть один быстрый поцелуй, даже если он этого не захочет.
Но как только эта мысль приходит мне в голову, за ней следует другая. Нет, я знаю, каково это, когда у тебя что-то отнимают против твоей воли. Я не могу сделать это с ним.
"Почему?" спрашиваю я. "Тебе не нужен испорченный товар, так что ли?".
Глаза Паши расширяются, и в следующее мгновение его рука взлетает вверх, хватая меня за подбородок. "Никогда больше так не говори", - говорит он сквозь зубы. "Никогда".