Ее правая рука перемещается на мой затылок, пальцы перебирают пряди.
"Хорошо. Теперь мне нужно, чтобы ты кое-что пообещала", - говорю я.
"Что?"
"Даже самый маленький дискомфорт, ты потянешь, и я остановлюсь".
"Обещаю".
Я целую ее губы, подбородок и шею. Мой член настолько тверд, что больно, но я не обращаю на это внимания и продолжаю покрывать поцелуями ее тело. Ее маленькую руку, предплечье, плечо, через ключицы к другой руке. Я собираюсь стереть своими губами каждое злое прикосновение к ее коже. Когда я добираюсь до ее трусиков, я на мгновение замираю, ожидая, не остановит ли она меня. Она не останавливает. Я провожу линию поцелуев от середины ее груди вниз, по ее все еще прикрытой киске и обратно к животу. Свободная рука Аси скользит к кружевной ткани и толкает ее вниз. Я целую тыльную сторону ее руки, затем берусь за края ее трусиков и медленно стягиваю их.
"Я никогда не причиню тебе боль". Я наклоняюсь вперед и захватываю ее слегка дрожащие губы своими. "Волосы, детка".
Она делает глубокий вдох и снова берется за мои волосы.
"Никогда", - повторяю я, оставляя дорожку поцелуев от ее шеи и до самого конца ее тела .
Когда я провожу языком по ее киске, дыхание Аси учащается. Я продолжаю лизать, затем добавляю большой палец и начинаю массировать ее клитор. С ее губ срывается тоненький звук удовольствия, и я чувствую ее влагу на своем лице. Я ускоряю свои облизывания и продолжаю дразнить ее пальцем, пока не убеждаюсь, что она близка к этому, и тогда я посасываю ее клитор. Ася выгибает спину и стонет, пока дрожь проходит по ее телу. Осторожно я опускаюсь над ней, но держу большую часть своего веса на локтях. Ее глаза открываются, и наши взгляды встречаются.
"Да", - отвечает она на мой невысказанный вопрос и еще больше раздвигает ноги.
Я устанавливаю свой член у ее входа и медленно начинаю скользить внутрь. Трудно сдерживаться, потому что потребность потерять себя в ней непреодолима, но я сохраняю свой темп . И все это время я не разрываю наш зрительный контакт.
Ее дыхание учащается, глаза расширены, но она не ослабляет хватку на моих волосах. Когда я полностью вхожу в нее, она задыхается, ее губы растягиваются в улыбке. И тут же хватка на моих волосах ослабевает и полностью исчезает.
"Теперь мне нужно, чтобы ты сдержал свое обещание", - говорит она и целует меня в челюсть. "Мне нужно, чтобы ты относился ко мне так, как будто я не сломалась".
"Ты - это ты, mishka ". Я отстраняюсь, делаю паузу и медленно вхожу обратно. "Абсолютное совершенство..." Я отступаю, затем снова проникаю внутрь, но немного быстрее. "Такая, какая ты есть".
Сдерживать свои порывы почти невозможно, но я сдерживаю себя и регулирую темп, чтобы он нарастал медленно, делая каждый толчок чуть быстрее и сильнее предыдущего. Ноги Аси обхватывают меня, и она приподнимает подбородок, глядя мне в глаза.
"Докажи мне это", - она впивается ногтями в кожу моих рук. "Отдай мне все".
Мой контроль мгновенно ослабевает. Я погружаюсь в нее до упора. Ее тело начинает дрожать подо мной.
"Еще", - задыхается она.
Я вытаскиваю член и тут же снова погружаюсь внутрь, до дна погружаясь в ее тепло.
"Быстрее!"
Схватив ее за шею, я впиваюсь в нее - быстро и сильно - вид ее покрасневшего лица навсегда запечатлелся в моей памяти. Кровать скрипит под нами. Я держусь пальцами за ее колено, приподнимая ее ногу и открывая ее как можно больше, чтобы войти глубже. Руки Аси сжимают мои руки, затем поднимаются вверх и обхватывают мою шею, притягивая мою голову для поцелуя. Я поглощаю ее губы, как изголодавшийся мужчина, беря все больше и больше, двигаясь в ней.
Из нежного горла Аси вырывается стон. Я полностью выхожу из нее и некоторое время просто смотрю на нее, прежде чем снова войти в нее. Ее киска спазмирует вокруг моего члена, а ее горячее дыхание обдает мое лицо. Она вскрикивает, когда кончает. Слыша звуки ее удовольствия и видя, как она разрывается подо мной, и в следующее мгновение я взрываюсь со стоном.
Я снова в комнате с красными шторами. В воздухе витает сильный запах мужского одеколона. Мои руки привязаны к изголовью кровати, а над ними возвышается огромное мужское тело. Капли вонючего пота падают с его лба на мою грудь. Боль пронизывает все мое существо, когда он снова и снова входит в меня. Я кричу.
"Шшш. Это всего лишь сон", - говорит мне на ухо глубокий голос Паши. "Ты в безопасности".
Паника отступает и полностью угасает, когда он притягивает меня ближе к себе, крепко обхватывая за талию. Мне уже не так часто снятся кошмары, но когда они снятся, они ужасны.
"Ты в порядке?" спрашивает Паша и целует меня в плечо.
Я переворачиваюсь так, что оказываюсь лицом к его обнаженной татуированнойгруди. Лампа на тумбочке горит, но приглушенно, отбрасывая мягкий желтый свет на черно-красные фигуры. Я протягиваю руку, чтобы погладить линию черепа, залитого кровью. Это один из многих его тату. На его груди должно быть не менее десяти различных черепов. Остальные татуировки изображают такие же тревожные сцены.
У большинства мужчин в Cosa Nostra есть татуировки. Даже у моего брата есть татуировка на весь рукав. Но я не думаю, что знаю кого-либо, у кого вся верхняя часть тела была бы вытатуирована, как у Паши".
"Почему их так много?" спрашиваю я.
"У каждого свой способ справляться с дерьмом, которое подбрасывает ему жизнь. Этот был мой".
"С каким дерьмом?"
Паша смотрит на меня сверху вниз и проводит кончиком пальца по уголку моих губ. "Чувство покинутости. Низкая самооценка. Одиночество", - отвечает он, потом смотрит в сторону. "Унижение. Голод".
Я моргаю в замешательстве. Очевидно, что у него есть деньги. Его часы стоят не меньше двадцати тысяч.
"Для меня так было не всегда", - говорит он, угадав мои мысли. Он снова смотрит на меня сверху вниз и проводит пальцем по моей брови. "Меня оставили на пороге церкви, когда мне было три года. Самое раннее мое воспоминание - это женщина, которая подвела меня по ступенькам к большой коричневой двери и сказала, чтобы я оставался там. Потом она ушла. Возможно, это была моя мать, но я не могу быть уверен. Я не помню, как она выглядела. Я не помню ничего до этих пяти каменных ступеней и коричневой двери".
Я провожу ладонью по его груди и рассматриваю рисунок на левой грудине. Там изображена темная двойная дверь. Толстые черные лозы несколько раз обвиваются вокруг нее, как бы удерживая ее. Детали удивительны, изображения почти фотографического качества.
"Это ты сделал?" Я указываю на рисунок.
"Да. Как и большинство остальных. Кроме тех, что на спине и других местах, до которых я не мог дотянуться".
"Могу я их увидеть?"
Он поворачивается ко мне спиной. Снова черепы. Змеи. Много красного. Пауки. Какие-то странные крылатые существа. Стиль похож на те, что у него на шее и руках, но они выглядят не так хорошо, как те, что он сделал сам.