Я смотрю на него, в то время как страх, худший, чем любой другой, который я когда-либо испытывал, распространяется из дна моего желудка. Он собирается забрать ее. Я поворачиваюсь на пятках, готовый выбежать из офиса и направиться домой, но Сергей преграждает мне путь.
"Отойди!" Я рычу и бросаюсь на него, но сзади меня хватают две руки.
"Паша. Успокойся", - говорит Михаил, удерживая меня.
Я откидываю голову назад и бьюсь лбом об его лоб. Удар Михаила ослабевает, и я, пользуясь случаем, делаю выпад в сторону Сергея. Он ударяет кулаком по моей голове, но я бью локтем ему в живот. Я уклоняюсь, избегая его следующего удара, и бью его по лицу, когда Михаил набрасывается на меня сзади и прижимает к стене рядом с дверью.
"Нельзя, блядь, отрывать человека от семьи!" - рычит он рядом с моим ухом и бьет меня головой о стену.
"Он заберет ее!"
"Он не может забрать ее, если она не хочет ехать", - говорит Михаил. "Но если она захочет, ты не имеешь права заставлять ее остаться".
"Я знаю". Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене, потерпев поражение.
"Отпусти его, Михаил. Ты можешь уйти", - говорит Роман откуда-то сзади меня. "Ты тоже, Сергей".
Я слышу звук открывающейся двери и удаляющиеся шаги, но не двигаюсь. Мой лоб упирается в прохладную поверхность. Я медленно немею.
"Павел, посмотри на меня".
Я открываю глаза и наклоняю голову в сторону. Роман стоит рядом со мной, опираясь на свою трость.
"Ты должен отпустить ее. Если ты этого не сделаешь, ни ты, ни она не узнаете, была ли она с тобой, потому что любит тебя. Или это потому, что она боится уйти".
"Ты не понимаешь", - говорю я. "У меня никогда никого не было, Роман. До нее. Я больше не могу представить свою жизнь без нее".
"Ей нужно повидаться с сестрой. Ей нужна ее семья. И она нужна своей семье. Но она вернется".
Я снова смотрю на стену. "Не вернется. Если она уйдет, она не вернется".
"Почему ты так уверен?"
"Потому что сейчас я ей не нужен, Роман. Я был нужен ей раньше. Больше нет."
"Ты хочешь, чтобы она осталась с тобой только потому, что ты ей нужен? Ты заслуживаешь большего. Вы оба заслуживаете".
"Я знаю." Я бьюсь лбом об эту проклятую стену, как будто это поможет заглушить ужас, бушующий внутри меня.
"Иди домой. Поговори с ней. Поговори с Артуро, он заслуживает объяснений". Роман кладет руку мне на плечо и сжимает. "Возьми несколько дней отдыха, если тебе нужно. И, пожалуйста, перестань биться своей толстой башкой о мою стену. Ты сломаешь эту чертову штуку".
"Мою голову?" спрашиваю я.
"Стену, Павел. Если твой череп не треснул за все эти годы борьбы, то уж точно не треснет сейчас".
Я фыркнул и покачал головой.
Раздается стук в дверь.
Мои пальцы все еще на клавишах пианино. Паша никогда не стучит. Он всегда звонит в звонок. Наверное, это сосед хочет попросить меня не играть так громко. Я пересекаю гостиную и открываю дверь. Когда мой взгляд останавливается на человеке, стоящем по другую сторону, я быстро делаю шаг назад.
"Боже правый", - задыхается мой брат и обнимает меня, сжимая так сильно, что невозможно пошевелить ни единым мускулом.
Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но воздух не поступает в мои легкие. Еще одна попытка. Артуро ослабляет хватку и смотрит на меня сверху вниз с немного безумным выражением в глазах. А потом он снова прижимает меня к себе. Мои руки дрожат, когда я обнимаю его и прижимаюсь щекой к его груди.
"Я думал, ты умерла", - говорит он мне в волосы. "Я думал, что кто-то забрал тебя, и я ждал, что кто-то позвонит и попросит выкуп. Звонка так и не последовало".
"Мне жаль", - бормочу я, слезы собираются в уголках моих глаз. Трудно поверить, что он здесь после всего. И это приятно. "Мне так жаль, Артуро".
"Почему, Ася? Почему бы не дать нам знать, что с тобой все в порядке?" Он обхватывает мое лицо ладонями и наклоняет мою голову вверх. "Где ты была все это время?"
Я смотрю на брата, пока беспокойство разжигает предчувствие в моем животе, распространяя горячие импульсы ужаса вверх по моей груди.
"Мы нашли твою сумочку и очки за тем баром. И кровь. Что случилось?"
Я открываю рот, но с моих губ не слетает ни слова.
"Господи, Ася, скажи же что-нибудь, черт возьми!".
"Меня изнасиловали!" кричу я ему в лицо.
Весь цвет уходит с лица Артуро. Он моргает. Его руки на моих щеках начинают дрожать. Я обхватываю руками его спину и зарываюсь лицом в его грудь.
А потом я говорю, но не рассказываю ему всего.
Когда я заканчиваю, Артуро опускается передо мной на колени, все еще держа меня в своих объятиях. Я запускаю пальцы в его волосы и прислоняюсь щекой к его голове, слушая, как он бормочет о том, что собирается уничтожить сукиного сына, который причинил мне боль, а затем о том, как сильно он меня любит.
"Я тоже люблю тебя, Артуро", - шепчу я.
Вот почему я не рассказала ему всю историю. Я пропустила самое страшное. Так будет лучше.
"Нам нужно позвонить Сиенне", - бормочет Артуро. "Я не хотел ей ничего говорить, пока не буду уверен. Если вдруг... если вдруг это снова была бы не ты, я не мог рисковать, чтобы она снова не наделала глупостей".
"Что ты имеешь в виду?"
Он качает головой и крепче прижимает меня к себе.
"Что она сделала, Артуро?"
Первое, что я замечаю, когда вхожу в квартиру, - это темноволосый мужчина, сидящий на диване в гостиной. Он смотрит на пол между своими ногами, локтями опирается на колени, а руками сжимает волосы.
"Где Ася?" спрашиваю я.
"Принимает душ. Готовится к отъезду", - говорит он, все еще глядя в пол.
"Она тебе все рассказала?"
"Да. Я также знаю, что она была здесь все это время".
Я пересекаю гостиную и сажусь на кресло слева от него. "Мне нужно дать тебе несколько советов по поводу Аси".
Он поднимает голову, и два темно-карих глаза, такого же оттенка, как у Аси, смотрят на меня взглядом, полным ненависти. "Мне не нужно, чтобы ты давал мне гребаные советы по поводу моей сестры. Я растил ее с пяти лет".
Я игнорирую его враждебность. "У нее до сих пор проблемы с принятием некоторых решений. Мы почти все уладили, но время от времени ей может понадобиться помощь. Постарайся не давать ей конкретных указаний, а скорее направлять ее в нужное русло".
Он молча смотрит на меня.
"Никаких маргариток. Никаких цветов, и ничего другого тоже, типа занавесок или чего-то подобного с их изображениями", - продолжаю я. "Она больше не реагирует на костюмы, но мужские галстуки все еще могут ее раздражать. Если находитесь в общественном месте, и там полно незнакомых мужчин в костюмах то, нужно держать ее за руку".
Он смотрит вниз на себя, сосредотачиваясь на своем шелковом сером галстуке, затем поднимает голову и окидывает взглядом мою футболку и джинсы. Когда он переводит взгляд вверх, и наши глаза встречаются, я вижу в них отвращение.