Это не может быть хорошо.
Дверь открывается, кто-то входит, потом резко останавливается. Это мужчина, это я могу определить даже с такого расстояния. Он высокий и очень мускулистый, одет в черную футболку и мешковатые черные брюки. Его волосы либо темно-русые, либо светло-коричневые. Это подытоживает все, что я могу разобрать. До запланированной операции на втором глазу оставалась неделя, но потом... это случилось. Доктор сказал, что рассчитывает почти полностью исправить мою близорукость.
Мужчина просто стоит там, и мне интересно, как долго он планирует просто смотреть на меня.
"Доброе утро", - наконец говорит он, и по моему телу проходит приятная дрожь. Я никогда в жизни не встречала человека с таким глубоким голосом. "Как ты себя чувствуешь?"
Я прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть его получше, но он по-прежнему остается лишь размытой фигурой.
Мужчина делает неуверенный шаг вперед. "Ты можешь назвать свое имя?"
Я могу, но сейчас мне не хочется говорить. Я не знаю почему. Просто не хочется. Еще один шаг. Он уже в центре комнаты.
"Твоя семья, наверное, волнуется за тебя. Можешь дать мне их номер, чтобы я им позвонил? Чтобы они могли приехать и забрать тебя домой?".
Да, мои брат и сестра, наверное, сходят с ума. Я пропала два месяца назад. Артуро, наверное, сходит с ума, не имея никакой информации обо мне. Он был и отцом, и матерью для меня и моей сестры с тех пор, как нам исполнилось пять лет. А Сиенна, о Боже, я не могу даже думать об этом. Мне нужно позвонить им, чтобы они знали, что со мной все в порядке.
Тошнота впивается в горло. Я не хочу звонить Артуро, потому что мне придется рассказать ему, что случилось. Что я натворила. Я не хочу, чтобы моя семья знала, что их сестра - проститутка и наркоманка. Они, наверное, скажут, что все будет в порядке. Мое тело начинает дрожать. Все не будет в порядке.
Ничего и никогда больше не будет в порядке.
"Что случилось?" - спрашивает мужчина и делает еще один шаг ко мне.
Они, наверное, думают, что я умерла. Хорошо. Так будет лучше. Я не стою их беспокойства. Я никогда не смогу посмотреть им в глаза. Сестры, которую они знали, больше не существует. Ее больше нет. А на ее месте - это отвратительное, грязное существо, которое позволяет людям насиловать ее и продавать ее тело, а она ничего не делает, чтобы остановить это. Ничего! Мои зубы стучат, и я не могу дышать.
"Пожалуйста, скажи мне, что случилось".
Его голос такой успокаивающий. Я должна быть напугана до смерти присутствием незнакомого мужчины, учитывая то, через что я прошла. Но я не боюсь. Дело в том, что со мной сделали столько гадостей, что он не сможет причинить мне вреда. Я больше боюсь, что Артуро и Сиенна узнают об этом, чем того, что меня снова подвергнут насилию. Я пытаюсь дышать глубже, но не могу. Мне удается лишь делать небольшие вдохи.
В поле моего зрения попадает рука, и я вздрагиваю, ожидая, что он ударит меня. Вместо этого мужчина берет одеяло, которое упало с моих плеч, и оборачивает его вокруг меня. Его ладонь ложится на мою спину и медленно двигается вверх-вниз. Он делал то же самое прошлой ночью. Я помню, как проснулась и замерзла, когда рука начала успокаивать мою спину. Это заставило меня почувствовать себя в безопасности, чего, как мне казалось, я больше никогда не почувствую. Но прошлой ночью я почувствовала.
Мои глаза фокусируются на одеяле, обернутом вокруг меня, потому что я не могу смотреть на него прямо сейчас, но я могу, наконец, наполнить свои легкие. Я закрываю глаза, и слабая мелодия играет где-то глубоко в моем сознании. Ноты мягкие, едва различимые, но все равно мое сердце учащенно бьется. Я думала, что потеряла свою музыку. По мере того как рука на моей спине продолжает свой путь - вверх, затем вниз и снова вверх, - музыка становится немного громче. "Лунная соната" Бетховена. Глубокая. Успокаивающая. Как и его голос.
"Я принесу тебе воды", - говорит мужчина, и его рука исчезает с моей спины, когда он удаляется.
Я кричу.
Я замираю. Неужели я случайно коснулся ее кожи или сделал что-то, что спровоцировало ее?
Осторожно, чтобы не коснуться ее, я отхожу от кровати, но девушка внезапно прыгает ко мне. Ее руки обхватывают мою шею, сжимая ее в тисках, а ноги обхватывают мою талию. Я стою рядом с кроватью, ошеломленный, а девушка прижимается ко мне, как детеныш коалы. Она уткнулась лицом в мою шею и что-то напевает. Что теперь? Попытаться положить ее обратно на кровать? Или просто подождать, пока она сама не решит лечь?
Я жду пару мгновений, чтобы посмотреть, отпустит ли она меня, но она упорно цепляется за меня. Похоже, я застрял с ней в таком состоянии. Я осторожно обхватываю ее спину одной рукой и наклоняюсь, чтобы взять с тумбочки упаковку обезболивающего, которую мне дал доктор. Я кладу лекарства в карман пижамы и кладу руку ей под бедро. Поскольку она все еще совершенно голая, я стягиваю одеяло с кровати и накрываю ее тело, заправляя концы под подбородок.
"Пойдем, принесем тебе воды", - говорю я и выхожу из спальни.
Я несу девушку на кухню. Она не отпускает меня, пока я беру бутылку воды из холодильника и иду к буфету, чтобы взять стакан. Я делаю это одной рукой, так как другой все еще держу ее, боясь, что она может поскользнуться и упасть.
"Хочешь спуститься и попить воды?" спрашиваю я.
Она крепче сжимает руки на моей шее. Я смотрю на стакан, который я поставил на стойку, затем на бутылку, стоящую рядом с ним. Ладно. Я ни хрена не знаю, что делать.
"Слушай, mishka, доктор сказал, что тебе нужно что-то выпить. Пожалуйста, не заставляй меня насильно".
Руки на моей шее сжимаются, потом ослабевают, и я осторожно опускаю ее на землю. Девочка стоит передо мной, сжимая руками одеяло. Ее голова наклонена вниз, волосы упали по обе стороны лица, скрывая его от глаз.
"Вот." Я передаю ей стакан с водой и достаю из кармана лекарства.
Как только я кладу таблетки на прилавок, девушка резко отступает назад.
"Это обезболивающее. Смотри." Я беру две таблетки из бутылочки, бросаю их в рот и протягиваю одну ей.
Она смотрит на таблетку на моей ладони, снова делает шаг назад и натыкается на кухонный остров.
"Хорошо." Я кладу таблетку и бутылку на стойку и протягиваю ей стакан с водой. "Только воду. До дна, пожалуйста".