— Прости меня, — хрипло произнёс он, поглаживая девушку по спине. — Я никогда больше не допущу этого. Никогда… Клянусь, Кристи, — казалось, ему сложно было держать себя в руках, но Аси только крепче обнимал её.
Делился своим теплом, накопленным за всё то время, когда он раз за разом отбирал его у других. У множества людей… Некоторые из них были врагами, другие — ничего не подозревающими прохожими; всё это тепло, до того живущее в душе парня, окутало девушку.
— Спасибо тебе, — Кристилла тихо всхлипнула, ощущая, как дрожат губы. — Аси…
— Всё хорошо, — он растёр влагу по щеке, — теперь всё будет хорошо.
Они смотрели друг на друга.
Он убил множество людей, она жила мечтой, но колледж изменил убеждения каждого. По-разному, оставляя особые следы на душах, и всё же странное место, где парней с девушками селят в одну комнату, смогло сделать и что-то хорошее…
Кристи осторожно улыбнулась: пусть ничего ещё не закончилось, сейчас, глядя на Аси, она не хотела ничего на свете больше, нежели провести всё время, которое у неё осталось, с ним.
Пусть он ранен, пусть отравлен, пусть не знает любви — она тоже не была идеальной. Их общее сражение, победить в котором они смогут только если и правда пойдут дальше держась за руки.
— Можно я буду любить тебя? — Кристилла неловко улыбнулась.
— Я тебя уже люблю, — тихо ответил Аси.
Часть 15/15. Значимость прикосновений
Каждое его утро начиналось одинаково. Заведённый с вечера будильник на шесть, который неизменно будил Сола, но тот переворачивался на другой бок и делал вид, что крепко спит… В утренней тишине Макрасиэль собирался.
На ощупь по тёмному коридору добирался до ванной, полоскал лицо. Затем шёл на кухню. Обычно холодильник был пуст, но если удавалось что-нибудь перехватить, то парень садился завтракать, прикрыв дверь в комнату. Он включал свет… Лампочка чуть мигала, и всё же озаряла кухню слабым желтоватым свечением.
Затем Саффорд брал с тумбочки связку ключей и выходил на улицу.
За окном всё ещё стояла осень, пусть кто-то обязательно сказал бы, что такая температура подходит скорее тёплому зимнему дню… Парень бежал по дорожке. Последний месяц окончательно приучил его к пробежкам, а потому каждое утро Макрасиэль неизменно поднимался с рассветом, чтобы обежать территорию.
Она ждала его.
Девушка в соломенной шляпе сидела на заборе, что-то сосредоточенно записывая в громадный блокнот…
— Снова пришёл, — Фира зевнула, — а тебе опять конверт.
Парень едва улыбнулся. Он взял в руки привычно белый конверт и, не открывая, затолкал в карман спортивной куртки.
— Ты не меняешься, Аси!
Она отложила блокнот, легко спрыгнула на дорожку и посмотрела на Саффорда.
— Может… Возьмёшь конверт и от меня?
Фира с крайней осторожностью протянула Макрасиэлю такой же белый конверт, только поверх него красовалось несколько ярких наклеек… Девушка чуть смущённо улыбнулась. Она переступила с ноги на ногу, ожидая ответа.
Парень взглянул на свои ладони.
Он всё ещё убивал, стоило коснуться кого-нибудь. Способность не ослабевала, как бывает с возрастом, но и не усиливалась, — он просто продолжал убивать, что бы ни произошло.
— Ты милая девочка, Фира, но ты же знаешь: я никогда не смогу тебя коснуться. Перчатки, несколько слоёв одежды, чтобы наверняка не убить случайным касанием… Так отношения не строят.
Она кивнула и громко вздохнула.
— Тогда просто оставь себе, хорошо? Я не знаю, смогу ли выдержать без прикосновений вообще, поэтому… Позволь мне немного подумать. И… — девушка улыбнулась, прикусив губу. — Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я буду работать в магазине на территории, когда начну учиться, поэтому сможем дружить… Надеюсь на это.
Саффорд взял в руки тонкий белый конверт, погладил его пальцами и улыбнулся. Ему почти не признавались. Вернее, он сам заранее отказывал девушкам, выстроив вокруг себя высокую стену, внутри которой мог оказаться лишь Асоль Тиарон…
Парень осторожно сложил конверт пополам и тоже убрал в карман.
— Прости, Фира, — он чуть приподнял уголки губ и сделал шаг назад: рука так и порывалась пригладить ей волосы, пусть перчатки и остались в комнате. — Мне не хотелось тебя обижать.
— Сама знала, что откажешь, — девушка кивнула, глядя на него. — Что уж поделать, Аси… Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь нас касаться.
Макрасиэль кивнул.
Он махнул ей рукой на прощание и трусцой двинулся прочь, прислушиваясь к себе. В этот раз признание не было ни болезненным, ни своевременным — Фира будто бы и не ожидала ничего от этого конверта. Знать бы только, что она не плачет в тёмном углу парка… Но Саффорд не позволил себе вернуться.