— А Бургойн с Крейком ладили?
— Прекрасно. Единственный раз, когда я слышала смех Крейка, — это когда мистер Бургойн был у себя в мастерской. Крейк помогал ему лепить горшки, сушить. Они занимались этим по выходным. Только и делали, что обжигали.
— А вы это видели?
— Сама не видела, миссис Лоуэлл рассказывала. Печь целыми ночами работала. Старки за неделю начинал пилить и колоть дрова.
— И часто они это делали?
— Господи, это так давно было… Ну, раза два в год… Да.
— Там в мастерской стоят девять горшков. Что же, он больше ничего не оставил?
— Да он их бил. Старки потом долго осколки собирал. Полкузова, бывало, нагружали.
Кэшин смотрел на пустынный зеленый пейзаж и думал, что лучше бы это никогда не началось, что лучше бы не было того утреннего звонка.
— Кофе точно не хотите? А то я мигом!
— Спасибо, не хочу, — отказался Кэшин. — Эрика говорит, что о делах своего отчима почти не знает. А вы как думаете — похоже на правду?
Кэрол нахмурилась и постарела разом лет на десять.
— Ну вообще-то похоже. Знаете, с четырнадцати лет она была здесь считанные разы. Быстро отчима разлюбила.
Она прошла с ним до машины, обхватив себя руками, пытаясь таким образом согреться. Собаки радостно приветствовали ее, и она потрепала их по загривкам.
— Ну и здоровые, — сказала она одобрительно. — Что за порода?
— Пудели.
— Да ну… Пудели, они такие постриженные, причесанные. А эти все в шерсти.
— Неухоженные просто, — ответил Кэшин. — Парикмахера собачьего рядом нет.
— Вот и я без парикмахера обхожусь, — сказала она и потрепала собак за уши, не глядя на него. — Женаты?
— Уже нет.
— Дети есть?
Поколебавшись, он ответил:
— Нет.
— С детьми лучше, работы вот только нет, черт! Мой бывший отчалил в Дарвин и правильно сделал. Рыбак… Что толку-то было — я его все равно, считай, не видела, домой только спать приходил.
— Спасибо вам за помощь, — сказал Кэшин.
— Да не за что. Заходите в любое время. Пивка выпьете.
— Неплохо было бы. Старки тоже уволили?
— Понятия не имею. Если дом будут продавать, тут надо все привести в порядок.
Уже сев в машину, Кэшин подумал, что надо бы спросить ее еще об одном.
— А вот лагерь «Товарищей»… Вы о нем что-нибудь знаете?
Она покачала головой:
— Мало что. Старки работал там до пожара.
Редакция «Вестника Кромарти», находилась в безобразном здании из желтого кирпича, построенном в деловом районе еще в пятидесятые годы.
Кэшин прошел через стеклянные двери в просторный холл с длинной стойкой, за которой сидели две молодые женщины. Стеклянная стена отделяла их от большого офиса. Там стояло шесть столов, а за ними, склонив головы, работали пять женщин и мужчина. Он подождал, пока три человека оплатят счета, а один даст рекламное объявление.
— Здравствуйте. Мне нужно посмотреть старые номера вашей газеты, — обратился он с просьбой.
— Тогда вам туда, — показала секретарша. — Там все номера за полгода.
— Мне за восемьдесят третий год.
— Ой, я не знаю, по-моему, у нас таких нет, — равнодушно произнесла она, глядя уже на следующего посетителя.
— А библиотека у вас тут есть?
— Библиотека?
— Ну где-то вы ведь храните архивы.
Она озадаченно свела брови и посоветовала:
— Спросите лучше в редакции. Проходите.
В приемной за столом сидела женщина постарше. Он повторил свою просьбу, но на этот раз сказал, что пришел из полиции. Она переговорила с кем-то по телефону. Почти сразу дверь открылась и вошел мужчина лет сорока, лысоватый, румяный, с большим животом. Кэшин представился, показал служебный значок.
— Алек Кларк, — произнес в ответ мужчина. — Заместитель редактора. Проходите.
Они оказались в просторном помещении, где за столами перед компьютерами сидело человек шесть или семь, а трое расположились за заваленным бумагами столом в центре. Кларк провел Кэшина в первый офис, состоявший из поставленных в ряд четырех кабинок. Они сели.
— Чем я могу помочь?
Кэшин объяснил, зачем он пришел.
— Такой старый номер? Ищете что-то конкретное?
— О пожаре… Тогда сгорел лагерь «Товарищей», возле Порт-Монро.
— Да-да, верно. Такое событие, мальчики погибли… Очень, очень грустно. Но сейчас это вам зачем?
— Так, любопытно.
Кларк засмеялся, расставив руки.
— Понял. Пойду проверю, подождите здесь.
Он вышел, повернул куда-то направо. Кэшин смотрел на служащих. В основном это были молодые женщины. Только те трое, за столом в середине, были хилые старики, какие-то потертые, побитые жизнью. Один, рыжеволосый, похоже их начальник, беспрестанно ковырял в носу и потом долго разглядывал палец. Вошла молодая болезненно худощавая женщина и уважительно обратилась к этому исследователю. Тот внимательно ее выслушал и слабо махнул правой рукой. Она кивнула и пошла к стулу у задней стены. Кэшин заметил, что она ссутулилась и опустила голову.
— Простите, что заставил вас ждать, детектив, — сказал Кларк, садясь за стол.
— Всегда приятно наблюдать за хорошо смазанным механизмом, — заметил Кэшин.
Кларк натянуто улыбнулся:
— Видите ли, у нас небольшая сложность. Мы все обновляли в восемьдесят четвертом году и тогда же перевели весь архив на микрофиши. Вы еще молоды и, конечно, не знаете, что это такое.
— Почему же? Знаю.
— Так вот, в восемьдесят шестом у нас случился пожар — кто-то неосторожно бросил окурок в корзину с бумагами — и сгорели микрофиши за десять лет начиная с семьдесят девятого года.
— А где настоящие газеты?
— Увы, их уничтожили в восемьдесят четвертом. Тогда ведь об истории не думали. На будущее мы уж никогда…
— Может, поискать в библиотеке штата?
— Попробуйте, конечно.
Кэшин прошел по утреннему холодку к машине, посмотрел на небо, бездонное, как рай, и неясное, как воспоминания. Завидев его, собаки в машине начали радостно бить друг друга хвостами.
В центральной библиотеке штата «Вестника» тоже не оказалось. Кэшин положил трубку и стал думать о Кори Паскоу и часах Бургойна. Собственно, сейчас это все не имело никакого значения.
Он закрыл глаза, откинул голову. Из-за каких-то несчастных часов Бургойна погибли двое мальчишек. Все, все замыкалось на этих чертовых часах.
Почему часы Бургойна оказались у Кори? Тогда, на пирсе, Крис Паскоу говорил что-то, но Кэшину это показалось не стоящим внимания. «Кори был неплохой парнишка. Мог бы и в футбольной лиге играть. Но дурак — думал, что на травке поднимется. А вы приятель Хопгуда и его шайки-лейки?» Так, что ли?
Травка… Он имел в виду, что Кори курит ее? Подумаешь… Не то что для Даунта — для страны невеликая новость. В шестидесятые вообще считали, что она не страшнее пива. Тогда никому бы и в голову не пришло, что, если пьешь пиво, тебе заказана дорога в профессиональный футбол.
Нет, Паскоу говорил не о том, что Кори ее курит. Он имел в виду — выращивает, продает.
Кэшин смотрел, как собаки бесцельно слоняются по двору и будто жалуются друг другу на недостаток впечатлений. Им здесь явно не нравилось, хотелось уйти куда-нибудь вместе с Реббом. Интересно, как устроена память у собак? Тоскуют ли они по Реббу?
Пигготы приторговывали наркотиками. Билли Пиггот продавал их школьникам, а в постоянных клиентах у него ходила Дебби Дугью.
Сзади подошла Кендалл.
— Это не будет нарушением субординации, если я спрошу: ну когда ты пропишешься в своем кресле на постоянку, а? Меня так уже достали все эти юные вундеркинды, что хоть на скамью подсудимых.
— Скоро вернусь, — пообещал Кэшин. — Никогда не слышал, чтобы кто-то по мне скучал.
— Напрашиваешься на комплименты, а это нехорошо, — ответила она. — Знаешь, что я в тебе ценю? Что ты не смотришь эту фигню по ящику и не знаешь, кто сейчас чемпион по боксу в полутяжелом весе.