Как мы потом поясняли, что это шутка – умолчу. Скажу только, что это могло бы быть зачтено, как очередная попытка нашего устранения.
Глава 6. Проблемы на балу
Легко было булгаковскому Бегемоту утверждать: мол, не скажи, Фагот, бал имеет свою прелесть и размах…
Ему-то не приходилось втискиваться в корсет. И присланные местным придурковатым принцем сапфиры в свою прическу пристраивать не приходилось. Ну, то есть, конечно, нам для такого дела выделили слуг, но я же помнила – что местные слуги могут сделать с обедом. Поэтому что они могут сделать с причёской решила не проверять и обошлась своими силами. Спасибо курсам парикмахеров, на которые меня подруга затащила пару лет назад (утверждала при этом, что все равно нормального стихийника из меня не выйдет, так хоть стрижки делать буду).
Наших почему-то не было. Выходило так, что я явилась на бал первой из всей Дружины, и первый натиск придворных приходилось выдерживать тоже мне.
– Вы так прекрасны сегодня! – слышалось отовсюду вперемешку с именами, титулами и названиями клинков.
– Я в восхищении, – отвечала я, не в силах слезть с ассоциации, хотя местные и не могли оценить такого ответа. Правда, в нем был свой прок: убедившись в том, что дальше этой фразы я заходить не намерена, меня сочли чем-то вроде дружинной дурочки и оставили в покое.
После этого я худо-бедно оценить, так сказать, обстановку.
Спору нет, простора в зале было с избытком, – или было бы, если бы в нем не толпилось такое количество народа. Казалось, что людей вдвойне больше, из-за нарядов и украшений дам и кавалеров. Все до одного придерживались того мнения, что чем ярче одежда и чем больше на ней драгоценностей – тем лучше. Это было мнение и мужчин в том числе, так что приходилось смотреть или в высокий потолок – там висело несколько огромных канделябров, но они хоть не двигались – или на столы с угощением, которые выстроились вдоль стен. Там тоже пока было поспокойнее.
Еще одна проблема была в том, что зал был спроектирован и украшен по тому же принципу яркости, но несочетаемости. В стенах преобладали голубые тона, в потолке – желтые, пол был нежно-розовым…может, все-таки разумнее будет смотреть на лица?
Но одного взгляда на физиономии местной элиты хватило, чтобы поменять решение. Лучше смотреть себе под ноги, потому что если кто-нибудь из этих типчиков, которые мнят себя благородными, или их жен, заговорит со мной – мне понадобится серьезное лечение. А уж подумать о том, что кто-то из них тебя может пригласить…
– Разрешите вас пригласить? – в тон моим мыслям раздалось над правым ухом.
Вздрогнув и повернувшись, я наткнулась взглядом на неимоверно расфуфыренного вельможу, в котором, поколебавшись, определила Эдмуса. Спирит был набелен и нарумянен, его голову венчал парик, который делал его вдвойне похожим на самого себя (на шута), а одежда резала глаз даже больше, чем убранство здешних дам.
– Вот еще, – это было первое, что я выдавила, когда потрясение перестало сжимать горло.
– Жаль, ведь как раз сегодня ты прекрасна, – сделал мне спирит сомнительный комплимент, но тут же утешился. – Впрочем, сегодня я – из знати, а если мне еще надуть щеки вот этак – наверняка на меня накинутся все мало-мальски приличные герцогини да баронессы. Ну и что, что я горбатый? Зато важный какой!
И он многозначительно кивнул назад, на свои крылья, которые выпирали из-под камзола.
– Что это тебе вздумалось? – я невольно зажмурилась, стоило мне только взглянуть на все банты и кружева, которые он нацепил на себя.
– Здесь такой выбор платья! – закатил глаза Эдмус. Глаза у него были прежние, с вертикальными зрачками. – А я страсть как люблю принарядиться да повеселиться: увидишь, здесь мы отдохнем, посмотри только на походки, а лица, лица?
– Которые смахивают на птичьи или которые поближе к млекопитающим? – поинтересовался мрачный голос над моим левым ухом. Обернувшись вторично, я увидела Веслава, который кого-то высматривал в толпе и с виду составлял стопроцентный контраст Эдмусу.
Алхимик попросту не поменял в своей внешности ничего. Правда, пальто он держал перекинутым через руку, но ветровка его выглядела ничуть не лучше. Он недовольно щурился от яркого света.
– А ближе ко мне тут не видно никого? – поинтересовался Эдмус, поднимаясь на цыпочки.
– Извини, ты у нас уникум. Остальных не было?