— Тридцать четыре смерча! — выдохнул Гера, и небеса загрохотали, словно отзываясь на сильфийское восклицание. — Откуда?!
Клима не спрашивала. Она легко, словно делала такое каждый день, вскинула руки к войску, и громовые раскаты заглушил людской рев.
— Они явно за обду, — отметил Тенька.
— Смотрите! — воскликнул Зарин. — Кое-где знамена пустые, без герба.
— Горские, — прошептал Гера. — Горцы сохранили цвет флага, но убрали с него знак обды.
Он тоже замахал руками, что-то крикнул, и ему радостно отозвались.
— Так значит, мы спасены! — обрадовался Зарин.
Клима оглянулась на ворота, из которых уже выбегал Эдамор Карей, а за ним десяток вооруженных солдат. Над головами беглецов просвистели первые стрелы. Войско обды взревело, несколько людей помчались навстречу. В воротах показались новые люди из защитников Фирондо.
— Крокозябры с две, — процедила Клима. — Нас либо пристрелят со стены, либо раздавят в драке. Тенька, щит!
Тенька в который раз посмотрел наверх. Долгожданная гроза уже докатилась до города и даже перевалила его — грохотало прямо над головами. А если смотреть через колдовской прищур, можно увидеть, за какие нити световой модели пространства надо потянуть, чтобы вся полыхающая в поднебесье махина…
В конце концов, именно ради этого эксперимента он сюда шел, стоически терпя Герины запреты.
— Бегите к нашим, — от волнения у Теньки даже голос охрип. — Я всех задержу.
— Нет! — запротестовал Гера. — Я останусь и буду тебя прикрывать.
Клима была понятливее. И помнила, как здорово рвануло на пустыре за рынком.
— Бегом отсюда! — рявкнула она. — Тебя войско ждет!
Дорого было каждое мгновение, и Гера не посмел ослушаться. И тоже вспомнил пустырь.
Уже почти добежав до своих, юноша оглянулся на друга. Тенька стоял совсем один, лохматый, в распахнутой куртке, поливаемый дождем, на пустоши перед стенами неприступного города, в глубоком авангарде многотысячного войска, а наверху в клубах туч бесновалась стихия. Со спины и наравне с такими силами колдун казался совсем мальчишкой. Вдобавок, с ним уже почти поравнялся Эдамор Карей.
Тенька поднял руки, и в его маленькую фигурку с ужасающим, закладывающим уши треском вонзились две здоровенные ветвистые молнии. У Геры перехватило дыхание, он на миг зажмурился, уже воочию представив скромную кучку пепла, которую затопчут в первые минуты боя. Но когда Гера открыл глаза, Тенька был жив. Он все так же стоял, раскинув руки и непостижимым образом удерживая в них две дикие, искрящие, грохочущие молнии, а на них — словно весь небесный свод с темной мешаниной туч.
Время замерло: и горцы, и воины обды, и защитники Фирондо смотрели на укрощенную грозу, затаив дыхание и не смея шелохнуться. Было свежо, светло и страшно.
Даже Эдамор Карей остановился и сделал несколько шагов назад, неверяще и почти благоговейно распахнув единственный глаз. Колдун оказался ближе всех к даровитому самоучке, и даже мог что-нибудь ему сказать, но не сразу подобрал слова.
— Ты… ты что творишь?
— Э-эксперимент, — еле слышно просипел Тенька и чуть дернул правой рукой. — Правда, интересненько?..
Одна из ветвей молнии взбрыкнула, точно давеча — Климина лошадь, дугой распорола небо и ударила в один из брошенных домов. Дом вспыхнул факелом.
Эдамор Карей сглотнул.
— Достойно колдунов древности.
Тенька счастливо и малость ошалело улыбнулся.
Оба войска напряженно следили за двумя колдунами, стоящими посреди нейтральной полосы. Прославленный Эдамор Карей и его юный коллега, повелитель молний, о чем-то негромко договаривались. Никто не сомневался, что о судьбах мира.
— А где тут замыкающий вектор?
— Вон там, — показал взглядом Тенька. Шевелить руками он теперь опасался. — Совмещен с коэффициентом статичности, я его раньше рассчитал.
Эдамор Карей прищурился, оценивая результат.
— Потрясающе. Помнится, в юности я думал о чем-то подобном, но не осмелился на полевые испытания. Расчеты показывали, что на крупную молнию все равно не хватит сил.
— Наверное, еще пару лет назад мне бы тоже не хватило, — признался Тенька. — Но Клима…
— Обда, — медленно кивнул Эдамор Карей. — Все-таки обда. Невозможно. Непостижимо. Как эти молнии…
Артасий Сефинтопала тоже был на стене. И, подобно всем, смотрел на двух колдунов, которые тихо разговаривали как ни в чем не бывало, словно над их головами не гремела ослепительно-яркая ветвистая смерть.
— Штука в том, что я не знаю, как их теперь отпустить, — виновато признался Тенька своему кумиру.