— Всем известно, что большую часть столичных купцов составляют выходцы с гор, — парировал Сефинтопала. — Моя обда, если чьи амбары ломятся от продовольствия, то именно горские…
— Достаточно, — сухо оборвала обоих Клима. — Цены на зерно и впрямь неоправданно высоки. Повелеваю на ближайшие пять лет снять налог золотом с купцов, продающих зерно. Вместо этого назначить им утроенный налог товаром. Полученное зерно не хранить, а продавать по прошлогодним ценам. На вырученные деньги покупать зерно у южных и горских земледельцев и перепродавать здесь.
— Будет бунт, — посулил представитель купечества. — Многие разорятся.
Клима окинула его острым взглядом.
— Тех, кто устанавливает цены на зерно — мало. Голодных людей в моей стране — много. Бунта не будет. Разорившиеся пусть приходят сюда и начинают торговать от моего имени и по моим ценам. Что до тех, кого и это не устроит, — она сделала короткую паузу и продолжила буднично: — В топорах и веревках недостатка пока нет.
После прозрачного намека в зале сделалось тихо и прохладно. Ни один ведский правитель доселе не решался перехватить у торговцев право диктовать цены на зерно. От силы — пожурить за неимоверную дороговизну. Шаг оценили, но одобрить пока опасались.
Гера заметил Ивьяра Напасенталу и протолкался к нему. Они не виделись со дня осады Фирондо.
— Я думал, ты на границе, — заметил Ивьяр после взаимных приветствий.
— Уже вернулся.
— Так быстро? — лишь немногие посвященные знали, что у обды есть настоящая сильфийская доска, да еще и не последней модели.
— Со мной ездил Эдамор Карей, — объяснение для непосвященных было припасено заранее. После недавнего фокуса с молниями даже образованные колдуны могли поверить во все, что угодно.
За столом как раз продолжилось обсуждение, по залу пополз мерный гул — самое время тихо поговорить и обсудить новости.
Ивьяр понимающе кивнул.
— Сейчас колдовство на взлете. Кругом все словно сошли с ума, только и говорят об укрощении молний и старинных секретах эпохи обд. Хотя Тенька заявляет, что это полностью его изобретение.
— Можно верить, — посоветовал Гера. — В своем любимом деле Тенька всегда безукоризненно честен. А ты часто навещаешь его?
— Нет, совсем редко. Очень много дел. Сейчас я заведую почтой совета знатных семей — пересылаю письма, составляю для всех отчеты о происходящем в столице, передаю распоряжения нашего градоначальника. Поэтому мне постоянно нужно быть на виду и в курсе событий. Это очень утомительно, и совсем не остается времени кого-то навещать. Хотя, я бы не отказался побеседовать с Тенькой лишних пару часов. Никогда бы не подумал, что у него такое блестящее образование. И вызывает уважение, что оно получено почти без учителей.
— Целеустремленности Теньке не занимать, — согласился Гера, гордый за друга.
— Ну а ты, наверное, целыми днями у него пропадаешь, — предположил Ивьяр.
Гера покачал головой.
— У Теньки сейчас нельзя пропадать целыми днями. Ему велят много спать и не переутомляться, поэтому навещать его можно недолго. Да и мне тоже некогда.
— На тебя все-таки повесили армию?
— Не повесили, а доверили, — серьезно поправил Гера. — У меня много помощников и заместителей, иначе пришлось бы разорваться. Сейчас надо собрать воедино гарнизоны городов, ополчение обды, вашу горскую армию, назначить новых командиров, распределить и подсчитать силы, устранить разногласия… Ты знаешь, что ваша армия не хочет повиноваться командованию с равнины?
— Да, есть такое, — признал горец. — Многие из нас служат здесь, но если собирается воинская элита, то подчиняется она только нашему совету старейшин. Впрочем, — он вздохнул, — с новой обдой их воля долго не продержится.
Гера приумолк: в этот момент Клима заявляла Сефинтопале и западногорскому градоначальнику, что обкладывает обоих дополнительным, хотя вдвое меньшим налогом, и пусть только попробуют не собрать его к назначенному сроку. А если нечем платить, пусть, вон, занимают у представителя купечества — главного монополиста цен на зерно. И казначею нечего ухмыляться: от него требуется прогноз доходов и расходов на время военной кампании, расчет неприкосновенного запаса и смета на ремонт в хранилище, зайти ведь туда страшно. Ощущение, что со времен предыдущей обды стены не белили. А сударь ответственный эконом пусть не бормочет о рушении прежних традиций. Обда пришла не для того, чтобы вернуть все, как было пятьсот лет назад. На то и обда, чтобы вести страну вперед, к миру и процветанию. И не отсохнет рука у казначея, если он лишний раз побелит стены, традиционно заплесневелые.