— Я так же приветствую тебя, Костэн Лэй, — промолвила Клима. — Выражаю сожаление о той погоде, по которой тебе пришлось сюда лететь и приношу извинения за моих недостаточно учтивых солдат, посчитавших уместным соприкоснуть твой нос с мостовой.
При этих словах Костэн Лэй невольно потер распухшую переносицу. Кровь давно остановили, да и перелома не было, но все равно приятного мало. Еще ни разу люди не начинали знакомство с агентом тайной канцелярии раздачей зуботычин и радостными воплями: «ого-го-ж, какой жирный воробей, крокозябра его матерь!». Видимо, поэтому сильфы в свое время так и не столковались с ведами.
— Я прошу передать Верховному Амадиму мое пожелание здравствовать и быть любимым своим народом, — продолжила обда. — Да не упадет его доска, не рухнет дом и да не завянет его укроп. Выражаю признательность и тебе лично, Костэн Лэй, однако не могу не напомнить, что я ожидала видеть в качестве посла не тебя. Как поживает известный нам обоим Юрген Эр, и почему он сейчас не сидит передо мной?
— С Юргеном все в порядке, — у агента вырвался еле заметный вздох. — Насколько это вообще может быть. По состоянию здоровья он пока не в силах исполнять обязанности посла, но дело не требует отлагательств, поэтому вместо Юргена прилетел я.
— Когда же Юрген будет в состоянии? — Клима взяла со столика послание Амадима, но не развернула, теребя свиток в пальцах.
— Выражаю надежду, что к концу лета, — официальным тоном сообщил «заместитель».
— Истинным счастьем для меня будет, если твоя надежда оправдается.
Разговаривать с Юрой ей было проще. Они давно оставили официальный тон и обсуждали политику за чашкой ромашкового отвара. Сейчас перед обоими тоже стоят исходящие паром чаши с янтарным напитком, но легкого разговора не получится. Лишь видимость, игра.
Игры Клима тоже любила.
Только вкус дружеской беседы год от года становился ей все приятнее.
— Итак, Костэн Лэй, что за необходимость привела тебя сюда?
Сильф с видимым наслаждением отпил из своей чаши.
— Ты, верно, не запамятовала, обда Климэн, что в конце минувшей осени наши державы подписали договор, по которому ты обязалась купить у нас полторы сотни досок и шесть десятков тяжеловиков для войны с Орденом. Упомянутую войну ты по тому же договору должна начать к грядущему лету. Я прилетел, чтобы стать торговым посредником между тобой и Ветряными Холмами. При мне бумаги, которые тебе рекомендуется подписать.
— Да, прекрасно помню о нашем договоре, — мило улыбнулась Клима. — Я изучила образец товара, и он мне понравился.
Сильф даже чашу отодвинул.
— Какой образец?
— Улетая, Юрген оставил мне одну из имеющихся у него досок. Могу заверить, это лучшее творение сильфов из всех, что мне приходилось видеть на территории Ордена.
— Не сомневаюсь, — очень вежливо произнес Костэн Лэй. Он догадался, о какой доске идет речь. Оба понимали, что таких передовых досок, какая принадлежала Дарьянэ, у орденцев не было и не будет. Обде их продавать тоже никто не собирался. — Но договор заключен на несколько иную модель. Не сомневайся, она тоже тебе понравится.
— О, нет-нет, не надо утруждаться, — Клима улыбнулась еще милее. — Я сражена наповал. Доска прекрасна, и я не хочу менять ее ни на что иное.
— Дело в том, что имеющаяся у тебя модель — экспериментальная, — нашелся Костэн Лэй. — У нас не наберется такой партии в оговоренном количестве.
— Я могу пойти на уступки. Давайте проведем испытания предлагаемой вами модели. Я сама неплохо летаю на доске, и среди моих подданных есть заслуженные мастера. Если предлагаемые тобой доски будут ничем не хуже — почему бы и нет.
Оба заранее знали, что доски хуже. И Липка начинал понимать, почему Юра постоянно мотался к нему за советом, но все равно умудрялся заключать скользкие и двоякие соглашения.
— В таком случае, я тоже иду на уступки. В знак дружбы между державами. Наши мастера сумеют изготовить специально для тебя партию именно тех досок. Но их цена не может остаться прежней.
— Увы, — Клима сделала вид, что ей неимоверно жаль. — Нельзя изменить цену, согласованную договором. Тем более, изначально мне предложили именно понравившуюся модель.
— Разве имело место официальное предложение?
— Разве нельзя считать таковым факт, что доска была оставлена у меня?..
Беседа-игра затянулась на пару часов. Если опустить обороты и иносказания, то весь ее смысл сводился к двум фразам, так и не произнесенным вслух:
«Мне надо, чтобы ты купила за бесценок хлам, который даже Ордену не продашь. Или хотя бы нормальные доски втридорога».