— Странное тут здание управы, ты заметил? — завел Тенька светскую беседу. Молча ждать скучно, вдобавок вид у друга подавленный. Эх, вот же не умеет человек жить без лишних забот. То ли благородство мешает, то ли академическое образование.
— Нет, — Гера присмотрелся внимательней. — Вроде все привычно. Даже более привычно, чем дома в Фирондо.
Тенька почесал в затылке, а потом просветленно хлопнул в ладоши.
— Точно! Оно же — вылитый ваш Институт по стилю планировки! Интересненько получается…
— Да ну, не может быть…
— А ты присмотрись!
— Это невозможно, — упрямо возразил Гера. — Наш Институт проектировали люди совместно с сильфийскими зодчими, там идет смешение стилей архитектуры, а здесь просто древняя постройка, которую много раз ремонтировали и переделывали.
— Но похоже ведь, — прищурился Тенька. — Тоже смешение стилей. Герка, а что если ваш Институт "смешивали" специально, а тут все произошло естественным путем?
— Что ты хочешь этим сказать?
— А ты не понимаешь? Допустим, первоначально здание построили сильфы. А потом люди на протяжении нескольких столетий переделывали его под себя.
— Но откуда взяться сильфам в центральной части Принамкского края, да еще в столь давние времена?
Тенька пожал плечами, заявив, что современная наука покуда не нашла ответа на сей вопрос. Но все сходится. По-сильфийски большие прямоугольные окна, по-людски остроконечные башенки. Только цвет не белый, как в Институте, а черный. То есть грязный.
Тема светской беседы себя исчерпала, некоторое время друзья стояли молча, а потом Гера спросил:
— Как думаешь, Клима сумеет договориться с градоначальником?
— Скорее да, чем нет.
— Почему? Ведь в Фирондо, как ни крути, мы потерпели неудачу.
— Потому и думаю. Клима не дура поучиться на чужих ошибках, а уж на собственных и подавно. Я не я буду, если у нее после провала в Фирондо еще хоть раз так же сокрушительно не получится уболтать какую-нибудь важную шишку!
…Попасть в обиталище градоначальника города Редима было гораздо проще, чем пробиться к правителю в Фирондо. Достаточно только подняться по обшарпанной каменной лестнице на второй этаж, спросить дорогу у затрапезного вида поломойки и толкнуть массивную деревянную дверь с коваными полосами поперек.
Клима вошла в просторный квадратный зал. Высокий потолок был частично разобран: когда-то на него надстраивали башню. Теперь свод терялся в прогнивших балках и паутине. На каменном полу виднелись разводы от мокрой тряпки. Клима относилась к чистоте вокруг себя равнодушно, но царящая тут грязь ее покоробила.
Единственной точкой жизни и тепла в неприветливом холодном зале был камин. Он горел ровно и жарко, кругом на полу валялись пыльные медвежьи шкуры, а на скамеечке у самой решетки сидел темноволосый мужчина с кочергой в одной руке и бокалом вина в другой. У стены неподалеку выстроилась целая череда бутылок темного стекла. Пили здесь основательно и не один день.
Знакомо.
Мерзко.
Клима приблизилась, подступая сбоку. Градоначальник еще не стар — около тридцати пяти лет — имеет солидную щетину. Явно когда-то брился, но теперь не утруждает себя. Светло-карие глаза запали, кончик носа покраснел.
— По какому поводу пьешь?
Градоначальник вздрогнул и повернулся всем корпусом. Он только сейчас заметил вошедшую.
— Ты кто? — голос был хриплым, простуженным. Или — пропитым.
— Обда Принамкского края.
— Смешно. А я — Верховный сильф. Хочешь вина, девочка?
Клима села на шкуру. Она больше не хотела действовать с наскока. Тенька был прав: на чужих ошибках обда училась хорошо, уроки же от собственных и вовсе схватывала на лету.
— Увы, бокал всего один, — градоначальник протянул ей наполовину опустошенный свой, а сам взялся за бутылку, выпуская из рук кочергу. — С тебя тост, девочка!
— Обда Климэн. А тебя как зовут?
Он расхохотался.
— Дурацкий день, дурацкая встреча, дурацкий разговор… Ладно, пусть будет обда. Ты не знаешь моего имени? Мне казалось, его выучила каждая собака.
— Я — не "каждая собака".
— Фенрес Тамшакан. Главный в этой дыре, — он сделал широкий жест рукой, держащей бутылку, вино плеснуло через край. — Так каков твой тост?
— Выпей за меня. За обду и отечество, — внезапно Клима поняла, что никто прежде не пил в ее честь.
— Неплохо. В стиле горцев, знаешь ли, пить за то, чего нет… А почему ты так упорно называешь себя обдой? Набиваешь цену, а? — Фенрес жадно присосался к горлышку, выгибая синеватую шею.