— В яблочко! — прокоментировал Тенька, и ему тут же пришлось удирать по комнате от Геры, возжаждавшего мести.
Клима снисходительно, пусть и с неодобрением взирала на творящийся вокруг нее балаган. Призвать к серьезности Теньку или заставить Геру не поддаваться на провокации было еще более неблагодарным занятием, чем глядеть Эдамору Карею в глаза.
Такие потасовки обычно заканчивались тем, что Тенька увертывался, находил какое-нибудь труднодоступное для Геры место, и как ни в чем не бывало острил уже оттуда. Но на сей раз комната была слишком мала для такой игры в догонялки, поэтому вскоре Гера с видимым удовольствием прижал слабо трепыхающегося колдуна к полу и по всем правилам заломал ему обе руки. Впрочем, безболезненно.
— Моя злокозненная обда, ты видишь этот вопиющий произвол одних твоих подданных над другими? — патетично поинтересовался Тенька, отчаянно пытаясь лягнуться. Но бессмысленно. За минувший год Гера вытянулся и стал куда шире в плечах, а колдун так и остался на вид щуплым мальчишкой полтора метра в прыжке с учетом стоящей торчком шевелюры. Гера много раз порывался привить другу любовь к ежедневным занятиям спортом, но Теньки хватало от силы на неделю, после чего он снова сидел дома сутками, зарывшись в книги.
— Вижу, — фыркнула Клима. — Бедный Гера, как он с тобой уживался, пока я была у правителя.
— Слушал лекцию на тему… э-э-э… какого-то поля в ячейках каких-то звезд, которые летели…
— Неуч! — заклеймил Тенька. — Я ему три часа распинался о взаимодействиях различных полей световой модели пространства, их проекциях на звездные системы, которые можно упорядочить по ячейкам бесконечности, чтобы в дальнейшем перемешаться за мгновение на расстояние, равное неограниченному количеству часов полета доски, а он…
Тенька все-таки изловчился и что-то наколдовал, Гера отпрянул, дуя на обожженные руки. Колдун невозмутимо уселся обратно на кровать и спросил у Климы:
— Так что ты собираешься делать теперь? Ждать, пока тебя позовут на заседание думы или наведаться еще раз без приглашения и устроить всем интересненькую жизнь?
— Ни то, ни другое, — ответила Клима, отходя к окну и сцепляя руки в замок. Солнце скрывалось за наползающими с гор тучами, розовые хризантемы бросали на лицо обды теплые красноватые тени. — Мне ясно дали понять, что никакого заседания не будет. Я не собираюсь больше стучаться в двери, которые мне должны открывать по праву.
— Ты решила все бросить? — недоверчиво уточнил Гера.
— Разумеется, нет. Я пойду к власти иным путем.
— Наведаешься к горцам? — предположил Тенька. — Отсюда до гор недалеко, а обду там до сих пор ценят и ждут.
— Я думала над этим, — медленно проговорила Клима. — Горцы — своенравный народ. Давным-давно они воевали с Принамкским краем, с обдами. Они приняли обду лишь благодаря силе. У меня силы, то есть, войск, нет. Я не побирушка, и к горцам не пойду. Пока.
— А где в таком случае ты раздобудешь войско? — серьезно поинтересовался Гера. — Орден хочет тебя убить, веды тебя не признали, от сильфов год никаких вестей.
— Будут вести.
— Откуда ты знаешь?
Клима досадливо передернула плечами. Тенька фыркнул.
— Да ясно же: запахнет переделкой власти, и сильфы тут как тут. Только зря ты с той сильфидой возилась. Холмы никогда не поддержат обду.
— Посмотрим… Я чую, что Холмы уже не настолько уверены в добрососедском отношении Ордена. Они станут искать новых союзников.
— И найдут, — кивнул Гера.
— Найдут, — обда странно умехнулась. — Пока на сильфов рассчитывать не стоит, но и забывать о них нельзя.
— Так и представляю, — объявил Тенька, — входит сильфийская армия в Фирондо, а во главе — обда. Интересненько получится!
— Последнее, что мне стоит делать в жизни — идти завоевывать власть в Принамкском крае сильфийскими войсками. А из всех ведов меня не признал лишь правитель.
— И Эдамор Карей! — добавил Тенька ревниво. Несмотря ни на что, знаменитый колдун оставался его кумиром.
Клима только отмахнулась.
— Есть и другие веды. К примеру, жители Тенькиной деревни.
Что и говорить, у Теньки в деревне Климу уважали. Слух о том, что туда пожаловала аж целая новая обда, разнесся по жилищам и огородам еще, казалось бы, до того, как упомянутая впервые переступила порог Тенькиного дома. На следующий день все уже откуда-то знали, что Артенька Мавьяр с отшиба не просто от "большого ума" в Орден мотался, а за той самой обдой. Притом, не фальшивой, а настоящей, ажно кровушка сверкает, как в сказках. Версии, где же Тенька эту обду достал, как одна были настолько невероятны, что почти не уступали древним преданиям и пересказывались друг другу шепотом на завалинках, у колодцев и просто на печи под одеялом.