Несмотря на радостное приветствие Кью, в доме было тихо. Покружившись вокруг меня, пес шагнул по коридору в сторону спальни и уселся на пороге. Разувшись и не снимая ветровки, я проследовал за собакой в спальню, где застал Чангюна спящим. Но стоило мне подойти немного ближе, как сердце сделало несколько кульбитов, а моя голова начала кружиться.
Чангюн лежал на животе, распластавшись поперёк кровати. На нём не было никакой одежды, кроме огромной голубой рубашки, на три размера больше самого Чангюна. Когда он начал жить у меня, я отдал ему именно эту рубашку, так и не понимая, что он в ней нашёл. Рубашка всегда была ему велика и доставала до колен. Сейчас же я мог видеть, как она задралась до поясницы, открывая обнажённые ягодицы парнишки — как выяснилось, он совсем не любил носить нижнее белье и по возможности ходил без него. Мои мысли вконец спутались, и я даже хлопнул себя по щекам, когда снова захотел коснуться его кожи губами. Парнишка немного задвигался, поворачиваясь на бок и буквально открываясь мне. От собственных мыслей и картинки перед глазами я густо покраснел и поспешил скрыться в коридоре, немного откашливаясь. Кью, приняв всё за само собой разумеющееся и искренне не понимая моего смущения, проследовал за мной на кухню.
Я начал хозяйничать на кухне, готовясь к небольшому чаепитию и косясь на коробку. Как вообще Чангюн относится к сладостям? Я никогда не видел у него даже самых простых дешёвых леденцов — а знает ли он вообще вкус сладкого? Эта мысль показалась мне абсурдной и даже немного глупой. Чангюн был лишён многого, но уж точно знал вкус тортов и пирожных, даже если никогда их не покупал. Но переживания так и не исчезли.
— Ты вернулся, хён, — я вздрогнул, почти уронил чашку на пол и резко развернулся, за что получил тёмные пятна перед глазами.
Чангюн стоял на пороге кухне и протирал заспанные глаза. Моя голубая рубашка была спущена с одного его плеча, открывая бронзовую бархатистую кожу. Парнишка же старался её поправить, робко натягивая край на угловатое плечо. Чангюн выглядел таким милым и домашним, что я едва сдержал порыв броситься к нему и поцеловать. Второй раз за последние полчаса.
— Надеюсь, ты не скучал без меня сегодня, — я улыбнулся, а Кью гавкнул пару раз, словно подтверждая мои слова — с ним Чангюн точно никогда не скучал. — Я приготовил тебе небольшой сюрприз.
— Я очень люблю сюрпризы, — мне показалось, что мутные глаза парнишки даже просияли, пока он нащупывал стол, чтобы сесть. — Что это за сюрприз?
— Если я тебе всё сразу расскажу, тогда это уже не будет сюрпризом! — бодро ответил я, двигая коробку ближе к Чангюну, а парнишка вытянул руки вперёд.
На столе уже стояло две чашки с ароматным индийским чаем, который я тоже купил заранее в какой-то недешёвой лавке.
— А теперь попробуй открыть, — я старался звучать максимально загадочно.
Пока Кью с аппетитом налегал на принесённые специально для него снеки, я сидел за столом рядом с Чангюном, а тот робко трогал шелковистый бант на коробке.
— Хён, что там внутри? — парнишка водил пальцами по ленте, ощупывая бант и пытаясь прикинуть размеры коробки. — Дай мне хотя бы подсказку!
Вид взбудораженного от предвкушения Чангюна радовал и беспокоил меня одновременно. А что если я выбрал не то, или у Чангюна аллергия на какой-нибудь продукт, или он вообще не переносит крем? Я уже откровенно кусал ногти, когда парнишка осторожно развязывал бант. Он подцепил коробку пальцами, стараясь приподнять. Я же протянул руки, чтобы помочь ему убрать картон в сторону. Тонкие бронзовые пальчики потянулись вперёд и остановились, погрузившись в воздушный крем.
Я видел, как приоткрылись аккуратные губы-бантики, и как Чангюн не смог сдержать восторженного возгласа. Он тут же поднес ко рту и закусил собственные пальцы. От его неосторожных и резких движений несколько капель воздушного крема остались на его губах. Рубашка парнишки снова сползла с плеча, и я, поддавшись порыву, перевесился через стол, опираясь на него руками, чтобы коснуться лимонно-кремовых губ Чангюна своими губами.
Наш поцелуй вышел внезапным, и парнишка этого совсем не ожидал. Я же, всё ещё движимый какой-то силой, подхватил его миниатюрную ладонь и поднёс к своим губам. Касался ими его липких подушечек пальцев, слизывая лимонный крем. Я чувствовал, как дрожат пальцы Чангюна, когда я снова и снова к ним прикасался, пока наконец не отпустил его руку, глядя на его алеющее от невыносимого смущения лицо.
— Ты испачкался в креме, — произнёс я, облизывая губы и возвращаясь на место.
Чангюн так и сидел напротив меня, раскрасневшийся и с приоткрытым ртом. Он протянул руку к своим губам и нажал на тонкую кожу пальцами, словно пытаясь ощутить мой поцелуй.
Спасительным нарушителем тишины оказалось радостное гавканье Кью, который подошёл к нашему столу и довольно уселся возле ног Чангюна. Рука парнишки тут же опустилась на его мохнатую макушку.
— Давай я отрежу тебе кусочек, — я поднялся из-за стола. — Тебе нравится лимонный крем-чиз?
— Вообще-то я очень люблю этот вкус, — скромно проговорил Чангюн, всё ещё оглаживая пса. — Но я очень давно его не ел, поэтому, наверное, подзабыл…
Я кивнул, отрезая большой кусок торта. Я старался собрать как можно больше крема и маленьких кусочков фруктов, чтобы Чангюн смог попробовать торт полностью.
Поставив тарелку напротив парнишки, я вернулся на своё место и принялся ждать, пытаясь побороть своё нетерпение. Гавкающий Кью, постоянно вертящийся возле ног Чангюна, только усугублял ситуацию.
— Да хватит тебе! — я немного повысил голос на пса. — Я не собираюсь его отравить, я просто принёс вкусный десерт!
Кью фыркнул, снова гавкнув несколько раз. Чангюн лишь смеялся нашей перепалке.
— Я думаю, ему тоже стоит дать попробовать, — задумчиво проговорил парнишка, нащупывая вилкой кусок торта и отламывая небольшую часть.
— Гюн-а, это явно плохая идея, — обречённо простонал я. — Если это мохнатое чудовище, — на моих словах Кью, как мне показалось, даже сдвинул брови. — Если это мохнатое чудовище заболеет, мы не будем вылезать от ветеринара!
— Давай попробуем, хён! — парнишка повернул голову ко мне, вперившись в меня стеклянными мутными глазами. — Зато, когда он попробует, он перестанет беспокоиться обо мне.
Я лишь хлопнул себя ладонью по лбу, а Кью в ответ завилял хвостом. Я решил сдаться: в споре с этими двумя я точно останусь в проигрыше. Получив моё раздосадованное «ладно, уговорили», парнишка, моментально просияв, положил кусок торта на пол перед собакой.
Каково было мое удивление, когда Кью, вместо того чтобы сморщить нос и повернуться к лакомству хвостом, набросился на торт.
— Ему нравится, хён? — парнишка уставился на меня, улавливая довольное собачье чавканье.
— Даже слишком, — я рассеянно почесал затылок. — Итак, теперь вы оба знаете, что я не собираюсь вас травить, поэтому можешь смело пробовать, — засмеялся я.
Чангюн кивнул, хватая вилку и уверенно опуская её в мягкий бисквит. В моих ладонях закололо от волнения, пока я смотрел, как он прожевывает кусочек торта. Мои волнения оказались напрасны. Радостнее улыбки, чем в тот вечер, я не видел. С выбором я угадал, а значит, можно было вздохнуть спокойно. Текущие выходные начинались даже лучше, чем я предполагал.
Мы постепенно перебрались в гостиную, где я включил какой-то музыкальный канал, оставив громкость на минимуме, а мы втроём уселись на диване. Из-за того, что Кью окончательно убедился, как воздействовать на меня через Чангюна, мне пришлось разрешить мохнатому псу развалиться рядом на широком диване. Парнишка же налегал на так понравившееся ему ванильное мороженое.
— Хё-ё-ён, открой рот! — Чангюн вынес ложку с порцией мороженого впереди себя и немного повернулся ко мне лицом. Я послушно последовал его указаниям, двигаясь ближе и прихватывая холодный десерт губами.