— Опять врешь!
Не скрою, что я воспользовался тем, что он меня не видел. Я в два шага сократил расстояние между нами и схватился за полотенце у него на голове. В ответ меня ударили ладонью по щеке. Оказалось очень больно, скула тут же вспыхнула. Получилась небольшая потасовка, в которой мне удалось стащить полотенце. Когда оно упало, я едва не вскрикнул. Веки Чангюна оказались растерты докрасна, на впалых щеках небольшие царапины, а вот глаза он так и не открыл.
— Ты что сделал?! — в ужасе закричал я, обхватывая его лицо ладонями и не давая вырваться. — Открой немедленно!
— И не подумаю! — он вцепился пальцами мне в руки и больно впился ногтями, но я все равно не желал его отпускать. — Я не хочу больше видеть! Понятно?! Я хочу все вернуть обратно!
Будучи уже больше напуганным, чем разозленным, я тряхнул его и уперся большими пальцами в верхние веки.
— Покажи мне свои глаза!
— Они не мои!
— Открой!
Он плакал, и я чувствовал себя виноватым за это, но остановиться уже не мог. Чангюн осторожно приоткрыл глаза. Тогда я убедился, что с ними все в порядке. Я немного успокоился.
— Расскажи мне, что с тобой происходит.
— Сначала ты мне расскажи!
Он вырвался из моих рук и попятился в сторону стола, пока не уперся в него поясницей. Что мне нужно было рассказать? Что нужно было сделать?
Подумать мне не дали. В дрожащих руках Чангюна оказалась моя камера, которая всего через считанные секунды разлетелась об пол. После этого, когда шум стекла и мелких деталей заглох, мир будто встал на паузу. Не было слышно даже настенных часов, вообще все звуки стихли. Казалось, мы оба даже не дышали.
Был ли предел ужасу или всему тому, что со мной происходило, я не знал. В те секунды, пока мы стояли друг напротив друга, а между нами лежали осколки камеры, я думал, что успел за утро потерять все: работу, хобби, Чангюна… спокойную жизнь.
— Гюн-и, тебе трудно… — начал я, как только ко мне вернулась речь. — Может, ты хочешь этим поделиться? Давай спокойно поговорим. Взрослые люди не говорят загадками, а делятся друг с другом своей бедой.
— Я не буду говорить с тобой! — он тяжело дышал и делал устрашающий вид, глядя мне прямо в глаза, но я успел заметить, как от страха поджимались его пальцы на ногах.
Я решил зацепиться за его слова, а мозг моментально подкинул идею. Идея была ужасной, но единственной. Иногда, когда людям тяжело, они обращаются за профессиональной помощью. Так когда-то сделал и я.
— С кем ты хочешь поговорить? — переспросил я, хоть и знал, что ему не к кому пойти.
— Я не знаю… Я запутался… наверное… Я не знаю!
Выставив перед собой открытые ладони, я попробовал подойти к Чангюну. Он подпустил меня к себе и даже позволил обнять.
Я не знал, что творилось в его голове, но очень хотел узнать. Так уж у людей заложено, что самым сокровенным они делятся с абсолютными незнакомцами. Я готов был предоставить ему такого незнакомца, который бы, пусть сопротивляясь, но рассказал бы мне все.
Это было сложно. Почти невозможно. Для этого нужно было упасть на колени и буквально умолять. Мне нужна была женщина. Мне нужна была Джинн…
========== 10. Партия для скрипки ==========
Уже в тот же вечер, как только расправился с очередной истерикой Чангюна с помощью зеленого чая и нескольких капель успокоительного, я приступил к выполнению своего плана. Было страшно, ноги и руки тряслись, язык вообще не хотел произносить этой просьбы, но еще страшнее было оставлять Чангюна дома одного. А вдруг он проснется и не застанет меня дома? Что будет, если он снова начнет нервничать? Я внимательно изучил инструкцию к седативному и попытался внушить себе то, что парнишка спокойно проспит до самого утра.
Взяв собаку на поводок, я отправился на вечернюю прогулку. Разумеется, у меня не хватило смелости позвонить Джинн самому, я попросил Минхёка, молча выслушал его смех и устало пробормотал: «Спасибо». Он представился ей новым клиентом, который хотел бы обсудить свои проблемы вне кабинета, сославшись на то, что его нервируют замкнутые пространства. Не думаю, что она купилась, но согласилась приехать. Этот парень умел уговаривать.
Я ужасно нервничал, навернул уже несколько кругов у места встречи и выпил пару стаканов кофе. Пришел раньше, хотел увидеть ее и спрятаться, как дурак, чтобы лучше подумать, как начать разговор. Но перед смертью не надышишься. Будучи полностью уверенным в том, что она оттолкнет меня, а потом сядет в свою дорогую машину и упорхнет с места, я решил, что все равно подойду. Она — не последний вариант, но несомненно лучший.
Я проследовал за ней в сторону сквера, подождал, пока она остановится, а сам подумал, как не испугалась идти сюда одна на встречу со странным незнакомцем. На улице уже было довольно темно. Все пошло не по плану, когда Джинн чиркнула зажигалкой, чтобы прикурить сигарету. Во влажном воздухе сразу же запахло горьким дымом, а Кью, унюхав его, стал дергать поводок и крутить головой, а потом еще и громко гавкнул.
— Тише! — зашипел я на него, присаживаясь на корточки. — Ты все испортишь! И зачем я только тебя взял…
— За тем, чтобы притвориться случайным прохожим?
Меня словно ударили по голове. Ее голос какое-то время мне даже снился. Я не почувствовал ни стыда, ни укола совести. В глубине души я понимал, почему она не испугалась прийти на встречу, она слишком хорошо чувствует людей, а потому наверняка догадалась, что причина была фальшивой.
— Здравствуй, — уверенно ответил я и хотел протянуть руку, но вовремя вцепился обеими в собачий поводок. — Ему просто не нравится, когда кто-то курит рядом.
— Борешься с одиночеством? — Джинн кивнула на Кью и затушила сигарету об урну. — Я полагаю, что мне некого тут ждать, правда?
— Ты права… Это была моя идея.
— Снова проблемы со сном или с работой?
Столько скепсиса в ее голосе я не слышал никогда. Узкие брови чуть вздернуты, яркие губы изломаны усмешкой, руки скрещены на груди, а бедра туго обтянуты коротким пальто черного цвета, под которым даже не видно юбки. Как всегда восхитительна. Только вот глядя на нее, такую холодную, но невероятно красивую, внутри у меня больше ничего не переворачивалось. Я оставался спокоен. Молча предложил взять меня под руку и прогуляться по скверу. Думаю, она заметила мое неподдельное удивление, когда взяла под локоть.
— Могу ли я просить тебя о чем-то большем, нежели эта встреча?
Одернув пса, вертящегося у ног, я тихо шикнул, чтобы он шел ровно и не пачкал своими лапами даже дорогие туфли моей спутницы. В момент, когда я сильно дернул за поводок и услышал жалобный писк, меня укусила совесть. Кью был даже не моей собакой, а я сделал ему больно… как будто сделал больно самому Чангюну. Может, я всем причиняю только боль? Джинн моей выходки не оценила и, грозно посмотрев мне в глаза, потрепала пса по голове.
— Если речь идет о близости, то ты же понимаешь, что все не так просто, — довольно тихо ответила она, будто боялась быть услышанной.
— Я не мальчик, Джинни, я все понимаю, — так же шепотом возмутился я. — У нас вышло просто ужасно…
— Так ты действительно хотел бы попробовать снова? Как наивно.
Ее самодовольное фырканье, задранный кверху нос и откинутые с плеча волосы показались мне очень наигранным жестом. Сложилось такое ощущение, что ей обидно, но она пытается это завуалировать непринужденностью. Не очень умело. А ее пальцы сильнее сжимали рукав моей куртки.
— Нет, не хотел. Я хотел бы обратиться к тебе, как к профессионалу. Только вот… проблемы не у меня.
И хватка на моей руке чуть ослабла.
— Интересно, — она быстро переключилась на профессиональный тон. — Это твой друг, страдающий клаустрофобией?
— Нет, он не имеет к этому отношения, я все выдумал, чтобы встретиться с тобой.
— Самому позвонить духу не хватило?
Мы приостановились, пока Кью бегал по кустам, а я все не смотрел на Джинн и надеялся, что она не ждет от меня ответа на этот вопрос. Его можно было считать риторическим.