— Он несправедлив к тебе, — начал мой заступник.
— Не обращай внимания. Не хорошо вышло, что ты стал свидетелем этого. Не быть ему моим пиар агентом! — отшутилась я.
— Он не приветствует твое творчество?
— Не приветствует.
— Почему?
— Потому что оно недостаточно хорошо. Я провалила три выставки. А зарабатывать по-другому не умею. А если не приносишь денег, значит, твой талант ничего не стоит. Вот такая простая математика.
— Знаешь, мой отец тоже сначала был против группы, считал это ребячеством, теперь он жалеет о своих словах. А то, что ты сотворила на моих стенах – великолепно. У тебя дар. Однажды и твой отец осознает это.
— Спасибо, мне правда очень важно, что он услышал эту похвалу из твоих уст.
Своими словами я лишь хотела выразить признательность Майклу, а он возьми да расцени их превратно. Он сделал шаг на встречу и обхватил мою талию двумя руками.
— Ты невероятная! Тебя ждет успех, я верю в это.
Близзард заглянул в мое каменное лицо. А я, как принято в бразильском телесериале, выпучила на него глаза, делая вид, что совсем не понимаю, что же он задумал. Его тонкие пальцы пробежались по моей щеке. Его пухлые губы нацелились на мой рот. Я совсем не ожидала такого поворота. Он снова прошептал, что-то по поводу моей уникальности и приблизился экстремально близко.
Но тут пришло спасение. На балкон ворвался Марк. Майкл отпрянул от меня на полтора метра и прижался к парапету.
— Я хотел сказать, что я в таком восторге от вашего последнего альбома, — парень сжимал в руках квадратную коробочку, такую же, что я подарила Сашке.
— Автограф? — спросил Майкл, выдрессированный назойливыми поклонниками.
— Нет, автограф у меня уже есть. Мне Каролина его продала. Я хотел спросить, не будешь ли ты против, если мы включим альбом сейчас. Девчонки утверждают, что ты уже устал от своих песен, чтобы еще и в гостях их слушать. Так, может, ты не против?
Послышались раздраженные голоса Софии и Кэт, они просили Марка отстать от звезды.
— Продала? — переспросил Майкл, недоверчиво взглянув на меня.
Еще в детстве я научилась искусно оправдываться. Нет ничего хорошего в том, чтобы прогуливать школу. Просто только в дневное время оптимальное освещение для работы над пейзажем.
Но в этот момент слова не пришли. Мне стало очень совестно. Совсем не хотелось, чтобы человек, который проникся ко мне симпатией, встал на защиту перед отцом, подумал, что ничего не значит для меня. Я не хотела пользоваться звездным знакомством для личной выгоды. Но это произошло.
Я должна была отбросить свои секреты и честно рассказать о Сашке. О том, как я дорожу каждой копейкой, что могу заработать для нее. Но я струхнула, за спиной Марка отец уже навострил свои уши.
— Как-то так вышло…, — нерешительно выдавила я.
— Я думал ты не такая…
Не договорив, он вышвырнул недокуренную сигарету в окно и стремительно покинул балкон.
Я не смогла подобрать слова, не остановила его.
— Что произошло? Я ничего не поняла! — озабоченно воскликнула сестра.
В этот момент две Каролины боролись во мне. Первая говорила, что Майкл не достоин такого, и я обязана все ему рассказать. Уверяла, он поймет. Вторая – рассуждала, хоть ситуация и неприятная, но Майкл забудет о ней и обо мне также быстро, как дотлеет сигарета. А объяснять присутствующим, что меня подвигло взять на себя ответственность за будущее сильно больного ребенка – рано.
— Пожалуй, я тоже пойду.
Но отец меня молча проводить не способен.
— Ты своей глупостью можешь довести любого, а парень, по всей видимости, нормально к тебе относился!
— Наверное, в этом я в тебя пошла!
— Постоянно ища выгоду от взаимоотношений, ты никогда не заведешь друзей!
Я страдальчески закатила глаза. Неужели он серьезно обо мне такого мнения? Как можно вырастить ребенка и воспылать к нему ненавистью?
— Успокойтесь, — взвыла Катерина, — София побежала выяснить, что случилось, — не успела договорить Кэт, как запыхавшаяся блондинка вернулась в гостиную. Все с нетерпением посмотрели на нее.
— Он сказал, что его срочно вызвали в студию, — отчиталась Тахта, — И он согласился на следующей неделе поужинать со мной! Человек способен достичь всего, чего может постичь его разум! — не без удовольствия добавила она.