Я подумала, что это его еле откачают, если я увижу Сашку в неудовлетворительном состоянии. И что значит «заметно ухудшилось»? До этого оно ухудшалось незаметно? Чего они ждали почти месяц? Было два варианта: либо организм заработает, как новенькие швейцарские часы, и от лейкемии останется лишь запись в карте; либо он не выдержит и умрет, унеся жизнь своего хозяина.
— Мне надгробный камень заказывать? — агрессивно спросила я.
— Необходима срочная пересадка костного мозга!
— Вы знаете, что у меня нет средств на это.
— Документы готовы уже давно, но вы прекрасно понимаете, что донора в России найти очень тяжело. Если бы мы могли отправить ее за границу…
— Сколько у нас времени? Сколько у меня времени? — перебила я мужчину.
— Я не отвечу на этот вопрос точно. Может быть, пару месяцев, может быть пару дней.
Больше желания разговаривать с Виктором Михайловичем не было, и я уверенно покинула кабинет. Коридор вытянулся словно мармеладина, я еле дошла до нужной мне палаты.
Ворвалась к Алекс в тот момент, когда она листала один из своих любимых журналов. Ее глаза были заплаканными, кожа бледной, а руки словно высушенные листья.
— Все будет хорошо! — первое, что вырвалось у меня.
— И так все хорошо… — отчуждено произнесла она, — Или что-то с Майклом случилось?
— Причем тут он вообще! — воскресные переживания мне моментально показались смешными и неважными.
— Я все знаю, мне рассказали медсестры, они такие болтушки , никакой этики. Я же все-таки ребенок.
Даже в плачевном состоянии Сашка мыслила трезво. И даже шутила. Не один из моих знакомых, так не умеет.
— Ох, я устрою этим болтушкам! — нарочито театрально вставила я.
— Слабая актерская игра, — Сашка посмотрела на меня с жалостью, — Ладно, соберись, Каролина, ты со своей стороны сделала все, что было возможно. Будь что будет, я еще не умерла.
Слезы брызнули, и я истерично взвизгнула, проглотив густую слюну. Нижняя губа затряслась, и я кинулась на шею человеку, которого любила больше всех на свете.
В голове вспыхнула фраза сестры «ты была бы отличной матерью», а Сашка была бы отличной дочерью – нежной и благодарной.
— Я тут журналы принесла, — дрожащим голосом пролепетала я, — Тут и о Майкле сплетни есть и о других много интересного.
Алекс сжалилась и погладила меня по голове.
— Все будет хорошо. Спасибо за макулатуру. Но я предпочитаю слушать о Майкле из первоисточника.
Выкладывать правду о том, как мы расстались с Майклом не стоило, поэтому я начала говорить уклончиво:
— Я закончила работу в его квартире. Он, конечно же, был несказанно впечатлен результатом. Я привыкла к такой реакции – я же все таки мастер, как-никак. Но мы не успели сблизиться настолько, чтобы стать друзья-не разлей вода.
— Значит, мне все-таки не судьба с ним повстречаться. Ну что ж, все к этому идет, — девочка укуталась в одеяло и съежилась.
— Что, куда идет? — переспросила я.
Нужно было соврать, что-нибудь ободряющая, какая же я недотепа!
— Время куда-то уходит, силы куда-то пропали. Я читала, что желания нам даны для чего-то. Но видимо мои мечты не для того, чтобы сбываться, а чтобы было не так тошно жить.
— Как только ты поправишься, я позвоню ему. Уверенна, он с радостью встретится с тобой. Он из тех, кто любит участвовать в благотворительности! Как же я забыла рассказать самое интересное! Помнишь мою картину – вход в розарий? Эту! — я ткнула пальцем в копию на тумбе Алекс, — Это он! Он ее купил!
— Я бы на твоем месте расценила это как знак, — протянула она, еще больше зарывшись в одеяло.
— Вот! Нельзя допускать негативных мыслей, слышишь меня? Тебе станет лучше, и я притащу его сюда за уши! Обещаю…
— Хорошо бы, — Сашка вяло улыбнулась, — Знаешь, я неважно себя чувствую, надеюсь, в следующий понедельник будет получше. Оставь меня, пожалуйста, я хочу поспать.
Все струны, что пели и играли, порвались. Сашка еще никогда не выпроваживала меня раньше срока. Я молча поцеловала ее в лоб и направилась домой. Надеясь, что мне уже в скором времени придется воплощать свою ложь в жизнь и тащить Майкла Близзарда в городскую больницу.