Она все больше склонялась к тому, что прошлой ночью совершила ужасную ошибку. Не хотела она терять в Арте друга, но теперь, кажется, это уже произошло...
Выглянув в окно, она увидела, как он обходит здание, беседуя с девушкой, одетой в джинсы и короткий топ, который обнажал украшенный драгоценными камнями загорелый животик. Ей было лет девятнадцать, высокая и гибкая фигурка, заплетенные в косы белокурые волосы.
Спустя несколько секунд Луиз узнала в ней Нору, и сердце ее тревожно замерло. Как смеет Арт общаться с противником? О чем они говорят? Нору разговор, похоже, забавлял. Она смотрела на Арта так, как обычно смотрят на него все женщины. Луиз стало тоскливо.
К столику подошла официантка. Она заказала чай и вновь выглянула в окно, но Арт и девушка уже скрылись за углом.
Луиз взяла еще тосты и пила уже вторую чашку чая, когда к ней наконец присоединился Арт.
— Что так долго? — Она, пока он садился напротив, постаралась задать свой вопрос безразличным голосом.
— Я задержался, извини. Ты уже сделала заказ?
— Да. — Луиз пристально посмотрела на него.
Он не собирался сообщать, что говорил с Норой. Молчание затягивалось...
— Отсюда открывается прекрасный вид на сад, — ей хотелось расшевелить его.
— Да, действительно. — Арт улыбнулся и стянул кусок тоста с ее тарелки. — Я хочу получить полноценный завтрак, — добавил он, высматривая официантку. — Просто умираю с голоду.
Что случилось с теми нашими отношениями, когда мы все рассказывали друг другу? — спросила себя Луиз, внезапно сообразив, что вовсе не знает Арта так хорошо, как думала.
Она предостерегала Аделину, что Арт волокита, и не погрешила против истины. Он понимает толк в хорошеньких женщинах.
При мысли об Аделине Луиз сильно покраснела, поняв свою вину. Я же совсем забыла о подруге, сообразила она в смятении.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил Арт, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— Нормально. Послушай, Арт, — в спешке выпалила она. — Насчет прошлой ночи... И все же, полагаю, мы совершили ошибку.
Арт прищурился, но не сказал ни слова.
— У меня мысли путаются и эмоции выходят из-под контроля. — По крайней мере, я не лгу, заверила она себя, вглядываясь в глубину его карих глаз и в испуге тут же немо крича себе при этом: «Что ты говоришь? Остановись, замолчи немедленно!».
— Я понимаю, Лу.
Ее удивил его мягкий голос. Спокойный и разумный, он остудил ее лихорадочные мысли.
— Ты так и не смогла отделаться от Стана. Вероятно, тебе еще рано завязывать новую любовную связь. Я так понимаю, что ты еще не избавилась от своих опасений.
— Понимаешь? — Луиз с бьющимся сердцем уставилась на него. Он просто проявляет понимание или также считает ошибкой прошлую ночь?
— Конечно, мы же старые друзья. И, как и ты, я не желаю разрушать нашу дружбу.
Луиз прикусила нижнюю губу.
— Так что нам делать? Просто забыть, что случилось ночью?
— Я полагаю, это невозможно. А ты? Будем вести себя как взрослые люди.
— Это как же? — растерялась она.
— Все очень просто, останемся друзьями.
Луиз с трудом сглотнула ком в горле. Вот и веди себя холодно после этого, зло подумала она. Я продержалась всего час, и все обернулось против меня.
— Хорошо, согласна! — Луиз отвернулась от него и посмотрела в окно.
Что ж? Я предложила выход, и он воспользовался им. Если следовать его опыту общения с женщинами, то это даже может пойти ему на пользу.
Подошедшая официантка приняла заказ Арта.
— Не понимаю, как ты можешь столько есть, — заметила Луиз, когда они остались одни.
— Просто разыгрался аппетит, — небрежно ответил он и удивился, что краска снова заливает фарфоровую белизну ее лица.
Она упрямо смотрела в окно. Арт внимательно изучал ее черты, вспоминая случившееся накануне, нежную красоту ее тела, жар ее поцелуев, и эта память терзала его. Ему хотелось сжать ее руку и сказать — забудем о завтраке, давай снова снимем наш номер. Однако он чувствовал, что, поступи он так, эта прекрасная женщина будет потеряна для него навсегда.
Солнечные лучи, косо падавшие на голову Луиз, высвечивали золотисто-красные оттенки ее блестящих каштановых волос и совершенство ее кожи. Она прятала глаза под длинными темными ресницами, и он живо ощущал ее ранимость. Случившееся ночью на его совести — нужно было вовремя остановиться. Беда в том, что он слишком сильно желал ее. Его терпение и самообладание просто не выдержали.