Я ни от кого не жду уважения. Меня могут оскорблять, со мной могут дурно обращаться или, наоборот, ко мне могут относиться доброжелательно — в любом случае я спокоен. Когда мне оказывают особый прием, я не испытываю бурной радости. Я одинаково безразличен к почестям и пренебрежению. Меня не радует и не расстраивает то, как люди со мной обращаются. Я счастлив всегда. Есть люди, которые с уважением относятся ко мне, в том числе некоторые министры и члены парламента. Есть те, кто игнорирует. Но и то и другое меня не притягивает и не отталкивает. Я не испытываю особых чувств даже к своим благодетелям. Эту беспристрастность я развивал в себе долгое время. Думаю, это тоже внесло свой вклад в мое крепкое здоровье и долголетие. Я всегда удовлетворен.
— Бханте, вы можете назвать себя щедрым человеком?
— Я с детства веду практику щедрости. Я совершал и до сих пор совершаю различные добродетельные поступки. Среди них есть два значимых, которые мне особенно запомнились. Когда я был школьником, в наш магазин зашли тамильская попрошайка и ее сын, которому было около десяти лет. Мальчик был слеп на один глаз, и на нем были грязные лохмотья. Я посмотрел на этого несчастного ребенка, и мое сердце наполнилось состраданием. Мне тогда было около девяти. Я обратился к отцу моего дяди, который управлял магазином: «Дедушка, у этого маленького мальчика нет нормальной одежды, чтобы защититься от холода. Я хочу отдать ему свое одеяло». У меня было дорогое одеяло, сшитое из теплой ткани. Когда я выразил свое желание, отец моего дяди сказал: «Поступай как знаешь». Я сложил одеяло и отдал его маленькому мальчику. Они были очень довольны, поблагодарили меня и пожелали мне всего доброго. Счастье переполняло меня целый день.
А вот другая история. Однажды из колледжа «Ананда» я отправился в местечко неподалеку от Мадампе, чтобы прочитать там проповедь. По дороге назад на железнодорожной станции я увидел старого монаха, на котором было старое, поношенное одеяние. Я подошел к нему и спросил, почему на нем такая старая, грязная одежда. Он ответил: «Я бедный монах. Где же я возьму новую одежду?» Я понял, что он из бедной деревни. Тогда я предложил ему поменяться одеяниями. Мое было совсем новым. Он надел мое новое одеяние, а я — его грязное и потрепанное. Он был очень доволен, пожелал мне всего доброго и порадовался тем заслугам, которые я накопил благодаря этому щедрому поступку. Я вернулся в гостиницу, принял ванну и надел чистую одежду.
Я часто вспоминаю об этих случаях. И хотя я уже долгое время веду практику щедрости, я чувствую, что эти два поступка превосходят все прочие.
— Бханте, говорят, вы много думаете о бедных, беззащитных людях.
— Да. С детства я слышал много историй и сам видел чиновников, которые дурно обходятся с бедными и обездоленными. Некоторые чиновники без взятки не начинают работать, из-за чего люди попадают в беду. Еще лучше я это понял, когда переехал в Коломбо. С детства я не испытывал уважения к людям из высшего общества, которые поступают несправедливо по отношению к бедным и беззащитным. Я не доверяю им. Это врожденная неприязнь. Речь не о том, что все чиновники плохие. Есть и хорошие, но большинство относится к другой категории. Я часто слышу, что подобные явления происходят и сейчас.
Один человек из Балангоды на протяжении пяти лет ходил в канцелярию, чтобы получить назначенную президентом пенсию. Каждый раз там находили тот или иной предлог, чтобы отказать ему. Через пять лет он пожаловался мне. Я сказал ему, что не могу вмешиваться в подобные дела, и посоветовал обратиться за помощью напрямую к президенту. Я знаю много подобных историй. Мне интересно наблюдать, как высокопоставленные чиновники обращаются с обычными людьми.
Не так давно один чиновник сильно помог нашей пиривене. Он всегда говорил о развитии страны и поддержке религии. Когда мы сошлись ближе, я обнаружил, что он очень дурно обращается со своими слугами. Он выступал за равенство, но только на словах. Такие люди обманывают своих избирателей. Как бы человек ни помогал мне, это не заставит меня склониться перед ним. Я буду относиться к нему с беспристрастностью. Человек, который помогает мне, и тот, кто ничего не делает, для меня равны. Если я вижу человека достойного, добродетельного и честного, у меня возникает личная симпатия к нему. То же самое касается монахов и мирян. Я не раболепствую и не испытываю чрезмерной привязанности.