– Перид сисём моих тарищей, таждественно клюнус…
–Перед каким «сисём» – правым или левым? Вот же дебил нерусский! (Седой трепетал от восторга)
– Эсли я нарушу эту тааждествэнну присягу то пуст минэ настигнэт суровая кора свейского закона…
– «Суровая кора» – это что такое? Какая «кора»? С дерева ? Злая береста? О чём говорит этот недоумок?
Мимо прошёл Коржиков – разговорчики!
Перед тем, как отпустить новоиспечённых солдат советской армии в увольнение, Шинэлка провёл краткий инструктаж.
– Товарищи солдаты, если вы пойдёте сегодня в увольнение, (а вы в него пойдёте!), то не вздумайте напиваться, употребление спиртных напитков – воинское преступление! Если вы всё же напьётесь (а вы напьётесь!), то не бросайте своих боевых товарищей кверху пузом, потому что они могут захлебнуться рвотными массами. Что? Рвотные массы? Блевотина по – вашему. Если вы всё же бросите своих товарищей кверху пузом (а я знаю, вы их бросите!), то позаботьтесь о том…
– Готов слушать этот инструктаж вечно, это просто поэма, какой слог! Экспрессия! Подача – Седой бился в экстазе, словно девочка – группи впервые попавшая в гримёрку любимого певца.
После окончания процедуры, всех отпустили в увольнение, здоровенный сибиряк (тот самый на котором лопнула шинель) с наслаждением пил водку из горла, мощный кадык совершал поступательные движения вверх – вниз, родственники уважительно и с пониманием смотрели на утоляющего жажду. Все новоиспечённые солдаты и их родные разбрелись по военному городку. Ко мне приехали друзья, пить они начали ещё в электричке, поэтому мне пришлось выпить пару штрафных стаканов, чтобы догнать товарищей. Как только водка начала действовать на мозг, я почувствовал желание скинуть неудобную форму, и покинуть расположение части. Быстро окосев, я утратил способность поддерживать беседу.
– Ну, как служба?
– Заебс…
– Деды не достают, а то пошли разберёмся с ними?
– Мнне…
– Как жратва? Кормят нормально?
– Норм…неделю не срал…
– Это почему?
– А кто его знает… не срётся, и всё…
– У тебя до какого часа увольнение?
– До трёх, а чё?
– Уже без двадцати.
– Ааа, ну тогда пошли…
Я с трудом передвигал ногами, в левой руке канистра с пивом, на сгибе повисла какая – то девка (мне незнакомая) периодически она взвизгивала и орала – зольдатен! Фик мих!
– Чего ты орёшь?
– Не знаю, в фильме услышала, фраза понравилась.
– Это из немецкой порнухи, в переводе означает – солдаты, трахните меня!
– Ах, вон оно чё, да легко, сейчас только найдём укромное место, песочницу какую – нибудь…
Песочницы как назло, были заполнены детьми и их мамашами, время увольнения заканчивалось, пришлось возвращаться в часть неудовлетворённым. На подступах к КПП встретился полковник Быченков (заместитель командира части по воспитательной работе) – товарищ солдат, почему не на КПП?
– У меня увольнительная.
– Что у вас в канистре?
– Квас, хотите попробовать?
– Не надо, следуйте в расположение.
– Есть.
Друзья стали прощаться со мной, пожимали руку, совали пакеты с едой.
– Мы тебе тут приготовили кое – что, пару бутылочек, ну и покушать, давай не куксись.
Пройдя через КПП я понял, что меня неминуемо поймают с пакетом на входе в приёмник, надо что – то делать, чтобы не вляпаться по – глупому. Остановившись у здания казармы, я начал свистеть – одно из окон, выходящих на плац, было окном бытовки, в ней всегда кто – нибудь был. В окне появилось несколько бритых голов, я стал делать отчаянные знаки, показывая на пакет – заберите кто – нибудь!
– Солдатик! Ты чего здесь стоишь? Почему без шинэлки?
Неслышно подошёл майор «шинэлка», ласковый взгляд, вкрадчивая речь – а что у тебя в пакетике? Пойдем внутрь, там посмотрим.
Он завёл меня в канцелярию, позвал Коржикова, и начал вытаскивать из пакета мои подарки. Дедушка Мороз подарил мне две бутылки грузинской водки «Картли» (жутко вонючая, слабая дрянь с содержанием спирта не больше 20 процентов, шёл 1991 год, другой в продаже не было), пару пачек печенья, упаковку презервативов (вот спасибо!), и блок сигарет «Столичные». Шинэлка не мог скрыть восторга – Коржиков, общее построение!
– Рота, строиться в спальном помещении!