-Винсент. – вместе с выдохом приходит облегчение. -Ты меня до смерти напугал.
Валенсия обращает внимание на его уставший вид, который бросается в глаза. Его волосы находятся в беспорядке, а на лице трехдневная щетина. Валенсия всегда помнила его по идеально выглаженным рубашкам, стрелкам на брюках, его любви к дорогим костюмам тройкам и изумрудным запанка.
-Что ты здесь делаешь? – казалось Винсент был перепуган не меньше нее самой. -Тебя не должно здесь быть. – быстрым движением мужчина возвращает пистолет на предохранитель и убирает его за спину пряча под рубашкой.
-Я звонила тебе, - грубый и командный тон Винсента приводит Валенсию в чувство. -Ты не ответил. Я приехала потому, что узнала о смерти отца. – ее голос ставился тверже. -Из новостей. Не от тебя, а из новостей! – последние слова Валенсия произнесла почти надрывно.
-И ты не придумала ничего лучше, чем приехать самой? – в один большой шаг Винсент оказывается подле нее. -Совсем сдурела? – цедит он сквозь зубы. Казалось его праведный гнев оправдан, но Валенсия не понимала чем.
-Мой отец убит. – Валенсии приходится задрать подбородок чтобы смотреть мужчине в глаза. -Ты думал, что я останусь сидеть в Лондоне.
-Тебе было велено сидеть в Лондоне. И ни при каких обстоятельствах не покидать его. Забыла по какой причине тебя туда отправили? – Винсент хватает Валенсию за локоть и тащит вон из кабинета. -Я отвезу тебя в аэропорт.
-Винсент, послушай. – пытаясь избавиться от крепкой хватки на своей руке Валенсия упиралась. –Я хочу простится с ним. Для меня это важно.
Джобил словно не слышал ее, он все что-то бубнил себе под нос:
-Никто не должен знать, никто не должен знать.
И только спустившись с лестницы, в полумраке Винсент останавливается разворачиваясь к Валенсии. Его беспокойный взгляд блуждал по ее лицу, словно не узнавал.
-Сейчас важно только то, что твоего отца убили, и сделал это кто-то из приближенного круга. Кто-то его предал. – Винсент обхватывает Валенсию за плечи. -Ты должна услышать меня, детка. Приехав сюда, ты подставляешь себя под удар. Если они узнают, что ты в Мадриде, что ты вернулась – с тобой расправятся. И расправа будет жестокой.
От слов Винсента по затылку прошелся холод, словно невидимая, ледяная рука коснулась шеи заражая ее разум страхом. Все сказанные Винсентом слова запутывались в одним большой ком, который распутать не представляется возможным.
-О чем ты вообще говоришь, Винсент? Ты знаешь кто убил отца? И почему должны убить меня? – во взгляде отчетливо читалась злость на Винсента, на его вырванные из контекста предложения которыми он сыпал словно загадками. Винсент всегда имел такую привычку говорить неопределённо, туманно.
Но ответ не заставил себя ждать. В одно мгновение в темном холле первого этажа раздался оглушительный дребезг стекла. Не успела Валенсия осознать, что происходит, как в прихожую обрушился шквал выстрелов. Свист пуль искавших свою цель оглушал и дезориентировал пробивая стены и мебель, создавая хаус вокруг. Сены от которых отлетала краска и куски бетона словно дрожали.
Винсент мгновенно схватил Валенсию за руку и потянул ее к стене, стараясь укрыть от опасности.
-Пригнись! – закричал он, потянув ее за собой. Реакция была незамедлительной. Они упали на пол, укрывшись за комодом. Сердце колотилось в груди, а адреналин заполнял каждую клетку тела. Валенсия затаила дыхание, ее глаза широко раскрылись от ужаса.
-Мы выберемся отсюда, - прошептал Винсент, его голос был тверд. -Не вздумай отпускать мою руку.
Время тянулось мучительно долго. Он уже успел понять из какого оружия был открыт огонь и знал, что вставать или пытаться бежать равносильно самоубийству. Его целью сейчас было спасти эту девчонку, что так беспечно и необдуманно привлекала к себе не нужное внимание.
Стрельба стихла. Больше не было слышно свиста и грохота. Все словно замерло и время остановилось. Винсент не двигался, желваки ходили на его лице, а в мыслях было лишь одно – выбраться. Окинув взглядом лестницу, по которой они только что спустились, Винсент заметил, что она почти не тронута, в отличии панорамных окон гостиной, от которых ничего не осталось и всей антикварной мебели, которая была деформирована, порвана и не подлежала восстановлению.