— У них не оказалось упаковки. Это модель с дисплеем, — бесстрастно проговорила она.
— Не сомневаюсь! — рассмеялся Билл. — Его, наверное, свистнули с заднего сиденья чьей-то машины. Кассета подходит?
— Продавец сказал, что подходит. Я не попросила его проверить, — спокойно ответила Кельтум.
Билл наклонил голову.
— Мммм… ладно, за неимением лучшего. — Он легонько похлопал ее по руке. — Мне кажется, на нас здесь обращают внимание. Давайте поищем какое-нибудь укромное место и там прослушаем кассету.
Машина тронулась. Кельтум сидела прямо, неподвижно, словно замороженная ужасом в ожидании того, что сейчас, возможно, услышит. Биллу тоже было не до разговоров, все его внимание было поглощено дорогой. Через каждые сто метров встречались полицейские фургоны, мчавшиеся навстречу в сторону центра. На всех больших перекрестках стояли вооруженные полицейские, рации, установленные на их мотоциклах, почти непрерывно изрыгали что-то неразборчивое.
Четверть часа спустя Билл пристроил «ауди» в тихом тупике, заглушил двигатель и огляделся. Позади улица упиралась в высокую стену кладбища Пер-Лашез, по обе стороны высились глухие стены зданий. Впереди рядами стояли машины, они надежно скрывали их от посторонних глаз. На улице никого не было видно, только какой-то малыш играл в мяч, ударяя по нему обломком доски.
Кельтум сидела рядом с ним, задумчиво закусив губу, смотрела в ветровое стекло невидящим взором и, по-видимому, даже не заметила, что машина остановилась. Билл пристально посмотрел ей в лицо, потом отвел глаза и стал изучать дорожное движение в конце улицы.
— Прослушаем кассету?
Она резко повернула голову, в глазах промелькнул панический страх, словно она только что пробудилась от жуткого сна. Несколько секунд Кельтум глядела на него, и страх постепенно растаял, она медленно кивнула и достала из кармана магнитофон.
Пока девушка устанавливала кассету, Билл, повернувшись на сиденье, внимательно оглядел въезд в тупик, готовый в любой момент включить зажигание. Зазвучал голос. Билл нахмурился, брови его сошлись на переносице, он с трудом разбирал слова: мешали сильный алжирский акцент и скороговорка, щедро пересыпанная блатным жаргоном.
Кхури начал свое сообщение с формальностей, и это поразило Билла: алжирец словно диктовал исповедь, назвал свое полное имя, дату и время. Запись была сделана сегодня утром, всего лишь за несколько часов до того, как Билл проник в его комнату. Билл бросил взгляд на Кельтум — губы девушки растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными, они ничего не выражали!
Кхури продолжал говорить в высокопарном, псевдоюридическом стиле, словно пародировал язык кого-то из судейских, с кем ему когда-то пришлось иметь дело. Он подробно изложил свою жизнь, даже перечислил преступления, рассказал о приговорах, которые ему выносили за сутенерство и вооруженные грабежи. Билл обменялся насмешливым взглядом с Кельтум, он не верил своим собственным ушам. Этого типа, казалось, больше всего заботило установление своего рейтинга в преступном мире, он не хотел оставить слушателям никакого сомнения в своей опасности.
Билл невольно улыбнулся всему этому абсурду. Кхури как будто собирался продать какому-нибудь издателю право на публикацию биографии подонка. Вдруг Билл вздрогнул и резко подался вперед, улыбки как не бывало, он был потрясен до головокружения, не веря своим ушам.
— Черт!
Желудок свело, казалось, его вот-вот стошнит. Схватившись за запястье Кельтум, он наклонился к магнитофону, его ухо почти касалось аппарата. В полном молчании они смотрели друг на друга, звучал только тихий искаженный голос, повествовавший свою историю. Каждая фраза была сдобрена непристойностями.
Наконец они медленно подняли склоненные к магнитофону головы, не сводя глаз друг с друга, бледные, потрясенные.
— И де Медем тоже! — выдохнул наконец Билл. — Они заодно!
Он вытащил магнитофон из оцепенелых пальцев Кельтум и перемотал ленту. Облизнув губы, нажал на клавишу «воспроизведение» и снова прослушал рассказ Кхури; рука Кельтум, которую он держал в своей руке, была холодная как лед, безжизненная, а по его лицу струился пот.
— Сволочи! — прошептал он, прослушав до конца рассказ Кхури. — Теперь все понятно. Вадон и де Медем! Они действуют вместе. Пара сволочей-убийц.
Все тело Кельтум было сведено судорогой, она сидела скорчившись, вжавшись в спинку сиденья.
— Господи, — простонала она, — они собираются убить его!
Билл прослушал исповедь Кхури еще дважды, держа магнитофон перед собой и не сводя с него глаз, как будто хотел возразить ему, поймать его на лжи. И каждый раз внезапно обрывавшаяся запись погружала Билла в глубокое молчание.