Он издал торжествующий вопль: уверенные в успехе своего дела, полицейские не потрудились вынуть ключ зажигания. Билл вскочил в машину и окликнул Кельтум, она упала на сиденье рядом с ним, лицо ее было мертвенно-бледное. В этот момент двое преследователей, перепрыгнув через своих раненых товарищей, устремились к ним, но поздно: машина сорвалась с места, а они остались возле ни на что уже не годного «ауди», в бессильной ярости потрясая кулаками.
Несколько минут Билл ехал молча. Куда глаза глядят. Наконец, убедившись, что их никто не преследует, он подъехал к маленькому скверику, остановился у обочины и выключил двигатель. Откинувшись на спинку сиденья, посмотрел на свои ноги: они дрожали, и он никак не мог унять эту дрожь.
— Господи, — тихо проговорил он и закрыл лицо руками. — Весь этот проклятый мир сошел с ума!
Кельтум приникла к нему, ее лицо почти касалось его лица. Осторожно положила руку на его плечо.
— Билл? Билл, с вами все в порядке?
Он медленно поднял голову и, сложив ладони под подбородком, словно собирался молиться, посмотрел на нее.
— Думаю, что да, — и снова взглянул на свои дрожащие ноги. — Это пройдет. — Улыбка на его лице вдруг преобразилась в оскал. — Несмотря на такой факт, что те ребята, кажется, намеревались убить нас.
Ее губы сложились в вымученную улыбку, в глазах стояли слезы.
— В любом случае мне нравится ваша гуманность. Где вы всему этому научились?
Билл вытянул ноги, напряг и расслабил мускулы. Дрожь утихла.
— Во Вьетнаме, наверное.
— И вы там всем этим занимались?
— Нет. — Он засмеялся в нос. — Но кое-чему научился. Если кто-то вознамерился убить вас, не поддавайтесь. Боритесь. — Он взялся за дверную ручку. — Подождете меня здесь пару минут?
— Куда вы идете? — округлила она глаза.
— Передам сообщение для того подонка Лантье.
Гудков, наверное, двадцать остались без ответа, и Билл уже собрался вешать трубку, когда ее наконец подняли.
— Алло! — ответил знакомый женский голос, но на этот раз он звучал глухо, безжизненно.
— Алло. Это Клебер. Хочу передать сообщение для вашего брата. Его молодчикам не удалось нас схватить. Он вероломный, бессовестный подонок — вот кто он. Он… — Билл услышал, как заплакала женщина, и в смущении осекся. — Прошу прощения, мадам, но, пожалуйста, скажите ему это. Скажете?
— О, месье, — с трудом выговорила женщина сквозь рыдания, — мой брат умер.
— Что? — тупо спросил он, словно она говорила на каком-то иностранном языке.
— Да, он умер, — горячо подтвердила она, как будто Билл собирался спорить. — Кто-то вломился в его квартиру. Они, должно быть, решили, что он напал на их след. Его зарезали. Как они его изувечили! Ужас. Они… они, видно, пытали его. — Обессиленная, она умолкла. Билл услышал тихий шепот, потом сильный, властный мужской голос спросил: «Кто это? Кто звонит? Могу ли я вам помочь?».
Билл повесил трубку и, опустив голову, пошел к машине.
— Что с вами? На вас лица нет! — вскричала Кельтум, когда он без сил рухнул на сиденье. — Что случилось?
Несколько секунд он сидел и молча глядел в ветровое стекло, наконец повернулся к ней и сказал:
— Они его убили.
Она не шевельнулась, только взглянула на него широко раскрытыми, недоверчивыми глазами.
— Но он же полицейский. Один из них.
— А они, должно быть, решили, что он один из нас. В сущности, так оно и было. — Гримаса исказила его лицо. — Теперь из нас остались только мы.
— Нет! — горячо возразила Кельтум. — Это неправда. Пока вы ходили звонить, я думала…
— Что мы могли бы обратиться к Бухиле? — прервал он.
— Я уверена, что он поможет нам, — кивнула она, лицо ее горело. — Он найдет способ остановить их. И защитит нас. — Она прильнула к нему, заметила, что он колеблется, и умоляюще заглянула в глаза. — Пожалуйста! — Она положила руку ему на плечо, коснувшись пальцами затылка, и неожиданно это прикосновение оказалось приятным. — Пожалуйста, Уильям. Дайте ему возможность! — Она не сводила с него глаз, а он молчал, все еще колеблясь. — Больше ведь никого нет! — прибавила она шепотом.