Глава 8.4
Взвод Варанцева согласно приказам остался в Рыбном. Несмотря на не самое простое начало их сотрудничества, расставались они с Андреем очень тепло. Ростовцев и вся тяжёлая техника, кроме грузовиков, тоже остались там. Впереди было «Убежище», дом, который давно перестал быть домом. Странное место, единственное, в котором Андрей чувствовал себя в безопасности, но почти всегда испытывал тоску. Однако в этот раз он стремился туда не только для того, чтобы отдохнуть, но и для того, чтобы увидеть Аню, и чем ближе они подъезжали, тем большее волнение и нетерпение испытывал Андрей, предвкушая эту встречу.
Уже на подъезде к «Убежищу» зарядил мерзкий, холодный дождь, отражавший реальное настроение многих людей в подразделении. Несмотря на более менее успешное выполнение задания, почти все среди «анархистов» пребывали в унынии из-за длинной вереницы неудач, казалось бы незначительных, но слишком уж болезненных. Гибель Воробьёва и Карданова, бомбёжка, Бодяга, которого Андрей лишь чудом сумел откачать, Монье и её побег – всё это, произошедшее за короткий промежуток времени, наложило на людей неизгладимый отпечаток. И кто знает, что ждало их впереди.
Миновав ворота, Андрей принялся высматривать Аню. Ему почему-то казалось, что она обязательно должна быть где-то здесь, должна ждать его, но девушки, разумеется, нигде не было видно. На миг Андрею стало грустно из-за этого, но грусть быстро прошла. Всё-таки нелепо ожидать, что девушка, не имеющая понятия, когда он приедет, окажется на улице под холодным дождём.
«А если Владов нашёл её?», – пролетела в голове пугающая мысль.
Внутри всё похолодело. Первое, что Андрею захотелось сделать после этой мысли – выскочить из машины и бежать искать её, но парень быстро подавил это нелепое стремление. Прошедший год научил его многому, в том числе умению контролировать себя и удерживаться от опрометчивых, безрассудных действий. Да, в этом он всё ещё был далёк от совершенства, но, тем не менее, прогресс был заметен.
Если Владов нашёл её – Андрей всё равно не сможет ничего с этим поделать. А если нет – Аня никуда от него не денется. Гораздо важнее сейчас – устроить на отдых своих людей, затем доложиться полковнику и только после этого заниматься личными делами.
«Убежище» совсем не изменилось за те два с лишним месяца, что Андрей его не видел. Те же здания, та же серо-коричневая палитра с ржавчиной и грязью, только на этот раз с вкраплениями уже голых, давно сбросивших листья деревьев. Картина выглядела очень тоскливо.
Грузовики проехали по базе и остановились возле ставшего привычным одноэтажного здания. Эта серая кирпичная постройка давно уже ассоциировалась у «анархистов» с домом. Редкое место, где они могли по-настоящему расслабиться. Оба взвода – и «анархисты», и подразделение Коробейникова – быстро выгрузились из машин и принялись разгружать вооружение. Личное оружие сдавали в малый арсенал при казарме, а всё остальное Бодяга и его отделение повезли в общий арсенал. Поначалу Андрей, привыкший, что подобными делами всегда занимается Воробьёв, рефлекторно позвал его, чем вызвал у всех, кто был рядом и слышал его оклик, непонятливые и тоскливые взгляды. Поняв, что ошибся, тоску почувствовал и сам Андрей. Призрак надёжного, исполнительного Воробьёва, наверное, ещё долго будет преследовать его. Воистину, мы осознаем настоящую важность близких людей только тогда, когда они покидают нас безвозвратно.
Когда машина с Бодягой отъехала в направлении арсенала, возле здания появилась одинокая девушка в коричневом плаще. Большой капюшон, накинутый на голову, скрывал её лицо и защищал от дождя. Когда она вошла в казарму, взгляды многих обратились к ней. Поначалу никто не понял, кто именно это может быть, но девушка быстро откинула капюшон, и все увидели милое круглое личико с острым носиком и светлым, преданным взглядом, блуждающим по помещению. Если поначалу все заинтересованно уставились на гостью, то теперь делали прямо противоположное, изо всех сил стараясь не встретиться с ней взглядом. Только вот между собой взглядами люди обменивались, но, как правило, виноватыми и растерянными.
Обычно эту девушку у «анархистов» всегда встречали приветливо, поэтому такой приём привёл её в некоторое замешательство. Она постояла немного, в недоумении хлопая ресницами, и не зная, что делать, затем сделала пару робких шагов и снова замерла.