Смех да и только. Скажи Владов подобное самому Павлу – тот ни за что бы не поверил. Для торговцев это было бы просто глупо. Зачем разрушать буфер и присоединять к себе малополезные с экономической и стратегической точек зрения территории, которые, к тому же, соседствуют с непосредственным противником? Если бы гильдия хотела этого, то забрала бы их уже давным-давно. Значит, Владов либо проверял предел глупости Олега, либо, уже зная его, нагло лгал прямо в лицо, издеваясь над ним.
– И ты ему поверил?
– А почему нет?
Хмыкнув, Павел кратко пересказал Олегу свои мысли на этот счёт, и тот задумался. Выражение его лица за обильной растительностью разобрать было трудновато, но вот глаза выдавали просветление. И злость. Похоже, Олег, наконец, понял, что его надули. Если учесть, в каком положении он теперь из-за этого находится, открытие было далеко не из приятных.
– Кто убил Бойко и охранника?
Олег вздрогнул от неожиданности. Павел не только прервал его размышления, но и резко сменил тему.
– Я, – выдавил он через пару секунд.
Павел и сам знал ответ, но всё равно хотел услышать его от сына. В том была своя цель.
– По чьему приказу?
– Без приказа.
– То есть, ты сам принял решение?
– Ну да, – уже взяв себя в руки, буднично ответил Олег. – Нельзя было его в живых оставлять. Ты и сам должен это понимать.
Ещё бы Павел не понимал! А кроме того он понимал, что Олег оказался гораздо глупее, чем он даже мог себе представить. И как так вышло, что его сын настолько туп и близорук? Из-за этого Павел чувствовал себя оскорблённым. Может, Олег не от него? Да, пожалуй, узнай он такое прямо сейчас, это задело бы его куда меньше.
– Последний вопрос. Так, просто для себя. Если бы всё прошло как надо и вы смогли меня устранить, то что вы собирались делать с теми, кто не согласился бы на ваше управление организацией?
– Это с кем, например?
– С Родионовым, с Романовым.
Лицо Олега снова на мгновение слегка перекосило, когда он услышал фамилию заклятого врага.
– Родионова Дьяков должен был взять на себя. Мы с ним это обсуждали. А Романов… С ним я бы сам разобрался.
Олег плохо умел скрывать свои эмоции, и от Павла не укрылись недобрый взгляд и характерное движение скулами, которые были красноречивее любых слов. Вот волчонок, уже проиграл, уже зубы все обломали, а он всё никак не успокоится. Ну, что за натура.
– Романов бьётся за свои идеалы, ему плевать на тебя. Оставь ты его уже в покое.
Павел попытался направить сына, но куда там.
– Он лживая сучка! Выскочка! Он унизил меня, понимаешь? Я никогда ему этого не забуду.
– Чем же он тебя унизил?
– Да всем! Своими действиями, пизд. жом, самим своим существованием. Даже тёлку себе ох. енную отхватил. Такой добренький, такой правильный… Грёбаный гондон. Даже здесь я из-за него!
Павел вздохнул. Он всякое в жизни видел, но порой всё ещё удивлялся нежеланию людей принять тот очевиднейший факт, что всё, что происходит с ними в жизни, происходит исключительно по их воле и вине. И Олег уж точно не был исключением. Вот почему люди такие слепцы?
– А если бы ты смог скрыться из «Убежища» – куда бы ты пошёл?
Олег за последние несколько минут почему-то заметно расслабился. Возможно, потому что Павел никак не реагировал на его вспышки, тем самым будто поощряя их. Некоторое время он размышлял над ответом.
– К Владову. В случае провала он обещал меня пристроить. Говорил, что я это уже заработал.
– Заработал, говоришь, – резко сбросив маску, злобно и угрожающе процедил Павел.
Он давно уже узнал всё, что хотел, и ему окончательно надоел этот разговор. Олег вызывал в нём одно лишь только отвращение. Он был в его глазах подлым, лживым и мерзким существом, с которым неприятно было даже дышать одним воздухом. Такие не заслуживали жить и будь это кто угодно другой – Павел давно бы уже самолично свернул ублюдку шею, но решиться на такое действие по отношению к собственному сыну было сложнее, и на это понадобились время и дополнительная мотивация.
Услышав тон отца, Олег сразу всё понял и его глаза широко распахнулись от страха, а руки нервно задвигались. Он хотел схватить пистолет, но боялся резко это делать, чтобы не спровоцировать отца раньше времени. Нет, он должен сделать это осторожно, так, чтобы тот ничего не успел понять.