Чем ближе она подходила к концу улицы, где должны были лежать руины её родового дома, тем сложнее ей становилось удержаться от того, чтобы развернуться и уехать. Но она не сделала этого, не могла, и всё из-за предчувствия.
Она вспомнила, как рассказывала дяде Лео о своём визите в местную художественную галерею, где нашла одну из картин отца. Менеджер сказал ей, что владелец картины продал её галерее месяц назад. Цена была астрономической, но, конечно же, Кирра её купила. Это была картина маслом, изображавшая небольшую парусную лодку, плавно плывущую к причалу, а на палубе стоял старик с седыми усами, держащий верёвку, готовую обмотать ею стойку. Её отец любил рисовать невероятное множество лодок, которые видел на Потомаке, от яликов до рыболовных траулеров и моторных лодок, а иногда и яхты. Жаль, что его любимая тема плохо продавалась. Именно деревенские пейзажи и портреты держали семью на плаву. Она покачала головой, поразившись иронии судьбы: её отцу пришлось умереть прежде, чем его картины стали ценными.
А потом, буквально сегодня утром, она вспомнила, что отец иногда хранил картины в сарае. Убийцы его не сожгли. Она знала, что шансы были не на её стороне, но ей нужно было посмотреть.
Ее мобильный телефон завибрировал, и она увидела сообщение от дяди Лео.
Казалось, он всегда писал ей, когда ей это было нужно. Она могла отложить это на какое-то время. Она остановила свой Audi и прочитала сообщение.
Эй, малыш. Джавли передаёт привет. Он скучает по тому, как бросал тебя в грязь. Я скучаю.
ТЫ ТОЖЕ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛЕО.
Она рассмеялась. Это была чистая правда. Она падала в грязь, сражаясь с Джеко, чаще, чем могла вспомнить. Он научил её почти всему, что она знала о борьбе и самообороне. Она ответила сразу.
ПЕРЕДАЙ ДЖАВЛИ, ЧТО У НЕГО НЕ БУДЕТ ШАНСА, КОГДА Я УВИЖУ ЕГО В ИЮНЕ. ВСЕ
ЗДЕСЬ ХОРОШО И ДА, У МЕНЯ ВСЕ ХОРОШО, Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ И СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ. КИРРА.
Она скучала по ним всем, скучала по Австралии. Здесь, на этой стороне земного шара, весна была ещё очень ранней. В Австралии она могла бы наслаждаться чудесным днём в конце лета в доме своего дяди Лео с видом на Тихий океан. Она скучала по подводному плаванию на Большом Барьерном рифе, по лежанию на белоснежном песке близлежащего озера Маккензи, обмазавшись солнцезащитным кремом от палящего австралийского солнца. Она даже скучала по динго, которые иногда забегали и воровали ваши бутерброды и фрукты, если вы им позволяли. Они обожали яблоки.
Хотя дядя Лео понимал решение Кирры посвятить себя юриспруденции и вернуться домой, он был этим недоволен. Когда она рассказала ему, что устроилась помощником прокурора менее чем в часе езды от места, где провела первые двенадцать лет своей жизни, он так и не упомянул то, что, как ему было известно, было правдой. Что она стала прокурором в родном городе, потому что надеялась найти убийц своих родителей.
Она и дядя Лео годами переписывались с Джитером Торпом, детективом, который нашёл её той ночью и расследовал убийство её родителей в Порт-Франклине. Они подружились, и когда Джитер стал лейтенантом, они отправили новому лейтенанту, фанату баскетбола, абонементы на сезон в «Вашингтон Уизардс». Хотя Джитер много лет пытался, он так и не нашёл убийц, и дело её родителей теперь заморожено.
Конечно, у Кирры появилось еще несколько друзей, в основном в юридической школе Университета Вирджинии, включая ее лучшую подругу Силу Маккейн, которая приехала в Нью-Йорк на семинар, представляя свою юридическую фирму Alden, Carruthers and Smith.
Она скучала по Силе и её безумным приключениям с таким количеством парней, что они обе уже сбились со счёта. Но Кирра ещё больше скучала по дяде Лео.
Она заставила себя вернуться на плоскую площадку и медленно продолжила движение к последнему имению, принадлежавшему её родителям, к имению, которое теперь принадлежало ей как единственной наследнице. Она просила дядю Лео сохранить это поместье таким, каким оно было, застывшим во времени, не стертым с лица земли каким-нибудь подрядчиком, а её родителей – забытыми. За эти годы она отклонила полдюжины предложений, но её это не волновало, потому что земля становилась всё дороже благодаря граничащему с ней дубово-кленовому лесу, который тянулся нетронутым на полмили.