Кирра так сжимала руль своего «Ауди», что побелели костяшки пальцев, когда свернула на заросшую сорняками подъездную дорожку. Она увидела, что лес неуклонно наступал на протяжении четырнадцати лет. Сорняки заполонили бетонный фундамент, на котором стоял её дом, разрастаясь поверх упавших балок и обгоревшего мусора. Теперь она поняла, что это был не совсем дом, но это был её дом, дом её родителей. Она почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, и сглотнула их.
Она не могла оторвать рук от руля, просто смотрела на фундамент через лобовое стекло. Огромный дуб за окном её спальни сгорел вместе с домом. Она любила это старое дерево. Она спустилась по нему, когда бежала в лес к своей тайной пещере. Четырнадцать лет назад. И Джеттер нашёл её, спас. Её родители умерли, но она выжила благодаря ему.
Кирра медленно вышла из машины, ноги её затекли, сердце колотилось. Она вспомнила, что в доме всегда что-то требовало ремонта. Она представила, как мама меняет трубу под раковиной, пробивает унитаз и сажает фиолетовые и белые петунии в простой деревянный ящик, который сделал отец, пытаясь сделать этот скромный дом тёплым и гостеприимным. Откуда у её матери были деньги на цветы? Как им было трудно сводить концы с концами благодаря нерегулярным продажам отца? Она вспомнила, что её мать работала помощником менеджера в продуктовом магазине, но позже осталась дома. В детстве она не задумывалась об этом, поняв лишь позже, когда её мать заболела, что она была слишком больна, чтобы работать.
Но её родители любили друг друга, и они любили её. Кирра закрыла её
Глаза. Трудно было удержаться от дрожи, от слёз по разрушенному.
Пока она стояла там, нахлынуло ещё одно давно забытое воспоминание. Она слышала, как отец говорил матери: « Не волнуйся, милая, я знаю, что…» Я делаю. Когда ты поправишься, ты будешь танцевать со мной в Париже . Он просто пытался подбодрить её мать или действительно думал, что принесёт кучу денег? Это и привело этих двух монстров в их дом?
Папа, ты ведь не знал, что такие монстры существуют? Ты хотел сказать «нет». для них это больше, чем просто камешек на их пути, и они отшвырнули тебя в сторону, задушили из твоей жизни.
Она снова посмотрела туда, где огромная старая дубовая ветвь почти коснулась окна ее спальни, и снова услышала голос, кричащий: « Я вижу маленького Сучка! Дай мне её! Она не слышала ярости в голосе, она слышала возбуждение.
Кирра покачала головой, заставила себя подойти к тому месту, где раньше стояла входная дверь, и посмотрела на бетонный фундамент, где разрослись и переплелись сорняки, а лианы взметнулись вверх и оплели бетон. Она отвернулась. Её дома больше не было, как и родителей. Здесь для неё ничего не было.
Она снова посмотрела в сторону леса. Сарай всё ещё стоял рядом – она молилась, чтобы он остался там – обветшалый и медленно гниющий, сорняки напирали на его стены и зарывались в трещины.
Джетер и его команда пришли к выводу, что убийцы сожгли дом, потому что она сбежала, а они не смогли найти то, что искали — что-то, что могло быть у ее отца и что представляло для них угрозу.
Но тогда зачем было пытаться убить её в больнице? Она же была ребёнком. Откуда она могла знать? Может быть, что-то, что его убило, и было причиной.
Пожалуйста, пожалуйста, пусть я найду что-нибудь. Она скрестила пальцы, пробираясь сквозь сорняки и переплетенные лианы к ветхому сараю. Пусть там будут его картины, а не только старая отцовская газонокосилка.
На двери висел старый, ржавый замок. Неужели её отец повесил этот замок четырнадцать лет назад по какой-то особой причине? Ключа не было, но это не имело значения: дерево было гнилым. Кирра сильно пнула дверь раз, другой, и она со скрипом упала внутрь со скрипящих петель.
Внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Она вытащила из кармана мобильный телефон и включила фонарик. Крыса бродила среди паутины,
Всюду его взгляд был прикован к ней, пока он не пробежал по прогнившему деревянному полу и не выскочил через дыру в стене. Сарай был небольшим, метров шесть на восемь. Там стояла старая газонокосилка, насквозь проржавевшая, и две провисшие полки с покрытыми пылью садовыми инструментами, которыми пользовалась её мать.
Она вспомнила, как ее отец с недоумением смотрел на эти инструменты, а ее мать рассмеялась, сняла один из инструментов и показала ему, как им пользоваться.
Сердце Кирры забилось. Она увидела его – плотно обёрнутый пузырчатой плёнкой холст, прислонённый к дальней стене. Крысы погрызли плёнку, но не проели её насквозь. Вся эта толстая, непроницаемая плёнка – это должно было что-то значить. Оправдается ли её предчувствие?