Он слегка качает головой и, уставившись на что-то за моим плечом, говорит. - Ты, гм, - прочищает горло, - ты в порядке?
- Да, вполне.
- Гм.
- Что?
- Ничего, - отвечает он быстро. - Просто, знаешь ли, - неловко тычет в сторону моего лица. - Ты неважно выглядишь, принцесса. Примерно так же, как и в тот день, когда появилась на базе вместе с Уорнером. Вся испуганная и бледная, и, без обид, но ты выглядишь так, словно было бы не лишним воспользоваться душем.
Я улыбаюсь и притворяюсь, что не чувствую, как от напряжения дрожит лицо. Пытаюсь расслабить плечи, стараюсь выглядеть нормальной, спокойной: - Я в порядке. Честно, - я опускаю глаза. - Просто... здесь немного холодновато, вот и все. Я не привыкла ходить без перчаток.
Кенджи кивает, по-прежнему не глядя на меня. – Ага, ну, ладно. Знаешь, с ним все будет в порядке.
- Что? – дышать, у меня так плохо получается это делать.
- Кент, - он поворачивается ко мне. - Твой парень. Адам. Он будет в порядке.
Одно слово. Одно простое, глупое напоминание о нем пробуждает бабочек, спящих в моем животе, но потом я вспоминаю, что Адам - больше не мой парень. Он больше вообще не мой. Он не может быть моим.
И бабочки падают замертво.
Я не могу так поступить.
- Ну, так, - говорю я слишком оживленно. - Не пора ли нам приступать? Нам ведь пора приступать?
Кенджи смотрит на меня странным взглядом, но никак это не комментирует. - Да, - говорит он. - Да, конечно. Идем за мной.
Глава 17
Кенджи подводит меня к двери, которую я никогда прежде не видела. И дверь ведет в комнату, в которой я никогда прежде не была.
Я слышу голоса, раздающиеся внутри.
Кенджи дважды стучит, затем поворачивает ручку, и в один миг меня поглощает какофония звуков. Мы заходим в комнату, заполненную людьми, чьи лица я видела лишь издалека - они обмениваются улыбками и смехом, с которыми меня никогда не встречали.
В обширном пространстве комнаты расставлены отдельные столы и стулья, отчего она напоминает школьный класс. Рядом с белой доской, встроенной в стену, висит монитор, на котором мерцает какая-то информация. Я замечаю Касла. Он стоит в углу и смотрит на клипборд с такой сосредоточенностью, что даже не замечает нас до тех пор, пока Кенджи громко не приветствует его.
Лицо Касла мгновенно оживляется.
Я уже заметила существующую между ними связь, - но теперь мне становится все более и более очевидно, что у Касла есть какая-то особенная привязанность к Кенджи. Та самая умилительная привязанность с примесью гордости, которая обычно является прерогативой родителей. В голове настойчиво вертится вопрос о природе их взаимоотношений. Где они начались, при каких обстоятельствах, какое событие свело их вместе. Это заставляет меня задуматься о том, как мало я знаю о людях, проживающих в Омега Поинт.
Я оглядываюсь на нетерпеливые лица вокруг - мужчины и женщины, молодые и пожилые: все разных национальностей, сложений и размеров. Они общаются друг с другом так, словно все являются частью одной семьи, и я ощущаю странную боль, пронзающую меня, проделывающую во мне отверстия до тех пор, пока я не сдуюсь, как воздушный шар.
Словно я прижалась лицом к стеклу и издалека наблюдаю за этой сценой, и я желаю и жажду быть частью чего-то такого, чего, как я знаю, никогда на самом деле не буду. Порой я забываю о том, что существуют люди, которым по-прежнему удается каждый день улыбаться, несмотря ни на что.
Они еще не потеряли надежду.
Неожиданно я ощущаю застенчивость, даже стыд. При дневном свете мои мысли кажутся мрачными и печальными, и мне хочется сделать вид, что я тоже полна надежды на лучшее, мне хочется верить, что я найду способ жить. Что, может быть, каким-то образом, где-нибудь у меня еще остался шанс.
Кто-то свистит.
- Итак, внимание, - кричит Кенджи, приложив руки ко рту. – Рассаживаемся по местам, хорошо? Мы проведем еще один инструктаж для тех, кто не в курсе дела, и мне нужно, чтобы все успокоились, - он осматривает толпу. – Хорошо, вот так. Просто сядьте, где угодно. Лили... не обязательно... ладно, сойдет. Просто успокойтесь. Начнем через пять минут, ладно? - он поднял ладонь, растопырив пальцы. - Пять минут.
Я сажусь на ближайшее свободное место, не глядя по сторонам. Не поднимая головы, я разглядываю частички дерева на столе, пока все вокруг меня усаживаются на стулья. Наконец, я решаюсь посмотреть направо. Сверкающие белые волосы и белоснежная кожа, смотрящие на меня ясные голубые глаза.
Брендан. Парень с электричеством.
Он улыбается. Машет мне двумя пальцами.
Я киваю головой.
- О... привет, - говорит кто-то. - Что ты здесь делаешь?
Я быстро поворачиваюсь налево и вижу светло-рыжие волосы, черные пластиковые очки, сидящие на кривоватом носе, и ироничную улыбку на бледном лице. Уинстон. Я помню его. Он задавал мне вопросы, когда я только появилась в Омега Поинт. Сказал, что он кто-то вроде психолога. А еще он оказался тем, кто спроектировал мой костюм. И перчатки, которые я уничтожила.
Я думаю, что он своего рода гений. Не знаю.
Прямо сейчас он пожевывает колпачок своей ручки и пристально смотрит на меня. Указательным пальцем поправляет очки, поднимая их до переносицы. Я вспоминаю, что он задал мне вопрос, и пытаюсь ответить.
- На самом деле, я точно не знаю, - говорю я ему. - Кенджи привел меня сюда, но не сказал, зачем.
Кажется, Уинстона это не удивляет. Он закатывает глаза. - Все время он со своими чертовыми загадками... Не знаю, почему он считает, что держать людей в неведении - шикарная идея. Словно парень думает, что жизнь - это кино или что-то вроде того. Вечно все драматизирует, и это чертовски раздражает.
Понятия не имею, что я должна на это ответить. Я не могу удержаться от мыслей о том, что Адам согласился бы с ним, затем мои мысли перескакивают на Адама, а затем...
- Ой, да не слушай его, - в беседу вклинивается английский акцент. Я оборачиваюсь, и вижу, что Брендан по-прежнему мне улыбается. - Уинстон всегда отвратителен в такую рань.
- Господи, а сколько времени-то? - спрашивает Уинстон. - Я бы пнул солдата в пах ради чашки кофе.
- Ты сам виноват в том, что никогда не спишь, приятель, - возражает Брендон. - Думаешь, что сможешь выжить, если спишь по три часа? Сумасшедший.
Уинстон бросает обкусанную ручку на стол. Устало проводит рукой по волосам. Стаскивает очки и потирает лицо. - Это все гребаные патрули виноваты. Каждую чертову ночь. Что-то происходит, и ситуация становится все напряженнее. Не слишком ли много солдат, праздно прогуливающихся? Какого черта они делают? И я просто вынужден бодрствовать все время...