Окруженный самыми мрачными оттенками пейзажа, он выглядит безупречно, безукоризненно, особенно посреди этой грязи и разрухи. В отражении солнечного света он подобен изумруду и ониксу. Он как будто светится. Как будто вокруг его головы сияет ореол. Как будто мир приводит нам яркий пример иронии. Ведь Уорнер красив настолько, что до него даже Адам не дотягивает.
Потому что Уорнер не человек.
В нем нет ничего нормального.
Жмурясь от утреннего света, он смотрит по сторонам, и ветер всего на секунду распахивает расстегнутое пальто, но я замечаю его руку. Она висит на перевязи.
Так близко.
Я была так близко.
Толпящиеся вокруг солдаты ждут приказов, а я не могу оторвать от него глаз. Я против воли испытываю странное волнение, находясь так близко к нему, и в то же время так далеко. Возможность смотреть на Уорнера без его ведома ощущается почти как преимущество.
Очень странный и запутавшийся мальчик.
Не знаю, смогу ли я забыть, что он сделал со мной. Что он заставил меня сделать. Как я снова оказалась на грани убийства. За это я буду ненавидеть его вечно, хотя точно знаю, что пересекусь с ним еще раз.
Однажды.
Я никогда не думала, что увижу Уорнера в компаундах, даже не представляла, что он вообще сюда заглядывает. Хотя, по правде говоря, я не так уж много знала о том, как он вообще проводил свои дни, когда был не со мной. Понятия не имею, чем он тут вообще занимается.
Наконец, он что-то говорит солдатам, и они, коротко кивнув, исчезают.
Я притворяюсь, что внимательно изучаю что-то справа от него, склонив голову вниз и чуть в сторону. Таким образом, он не сможет увидеть мое лицо, даже если посмотрит в мою сторону. Левой рукой я тянусь к шапке, нахлобучиваю ее на уши, а правой – делаю вид, что перебираю мусор, собираю объедки, дабы прожить еще один день.
Вот так некоторые люди зарабатывают себе на жизнь. Убогий род занятий.
Уорнер проводит здоровой рукой по лицу, на мгновение скрывая глаза, после чего его рука перемещается ко рту, прижимается к губам, словно он хочет что-то сказать, но не решается.
Его глаза кажутся такими... обеспокоенными. Хотя, скорее всего, я попросту неправильно это понимаю.
Я наблюдаю за ним, пока он наблюдает за окружающими его людьми. Я нахожусь достаточно близко к нему, чтобы заметить, что его взгляд задерживается на маленьких детях: они с таким простодушием бегают друг за другом и понятия не имеют, какой мир они потеряли. Это унылое, мрачное место – единственный мир, который они когда-либо знали.
Я пытаюсь прочесть выражение лица Уорнера, пока он изучает детей, но он тщательно скрывает все свои эмоции и только моргает, стоя неподвижно, как статуя, на ветру.
Прямо на него бежит бездомная собака.
Я разом окаменела. Я волнуюсь за это потрепанное создание, за это слабое, замерзшее маленькое животное, которое, вероятно, ищет крохотные кусочки еды, хоть что-нибудь, чтобы не умереть с голоду в течение последующих часов. Мое сердце начинает учащенно биться в груди, слишком быстро и слишком сильно перекачивая кровь, и не знаю, почему, но мне кажется, что вот-вот случится что-то ужасное.
Собака налетает сзади на ноги Уорнера, словно почти ослепла и не может видеть, куда идет. Она тяжело дышит, свесив набок язык, и как будто не знает, как вернуть его на место. Она подвывает и поскуливает, слюнявя невероятно изысканные брюки Уорнера, и, когда золотой мальчик оборачивается, я задерживаю дыхание. Я почти жду, что он достанет свое оружие и выстрелит собаке прямо в голову.
Я уже видела, как он делает это с человеком.
Но при виде собачки лицо Уорнера меняется, лепные черты искажаются морщинками, бровь от удивления приподнимается, и глаза расширяются на одно краткое мгновение. Но достаточно долго для того, чтобы я это заметила.
Он оглядывается вокруг, глаза быстро сканируют окружающее пространство, после чего он подхватывает животное на руки и исчезает за невысоким ограждением – одним из тех, что разделяют квадратные участки земли каждого компаунда. Мне вдруг отчаянно хочется увидеть, что он собирается сделать, я ощущаю огромную тревогу и все еще не могу дышать.
Я видела, что Уорнер может сделать с человеком. Я видела его черствое сердце и бесчувственные глаза, его полнейшее равнодушие и безразличное, расчетливое поведение после хладнокровного убийства человека. Могу только представить, что он задумал сделать с ни в чем не повинной собакой.
Я должна это увидеть.
Я должна вышвырнуть его лицо из своей головы, и это именно то, что нужно. Это доказательство того, что он болен, испорчен, что он неправ и всегда будет неправ.
Мне бы только выпрямиться, тогда я смогу увидеть его. Я смогу увидеть, что он делает с бедным животным, и, может быть, найду способ остановить его до того, как станет слишком поздно. Но я слышу голос Касла, громким шепотом зовущего нас. Он объявляет, что наш путь свободен, сейчас, когда Уорнер находится вне поля зрения, мы можем двигаться вперед.
- Каждый идет по отдельности, - говорит он. - Придерживаемся плана! Никто ни с кем не пересекается. Встречаемся в условленном месте. Если кто-то не появится, уходим без него. Даю вам полчаса.
Кенджи дергает меня за руку, чтобы я поднималась, напоминает, что нужно сосредоточиться и смотреть в одном направлении. Я гляжу по сторонам ровно столько, чтобы заметить, что остальная часть группы уже разошлась; однако Кенджи даже не шевелится. Он тихо ругается до тех пор, пока я, наконец, не встаю. Я киваю, говорю ему, что понимаю план, и жестом показываю, чтобы он шел без меня. Напоминаю ему о том, что нас не должны видеть вместе. Что мы не можем ходить группами или парами. Что нельзя привлекать внимание.
И вот, наконец, он отворачивается.
Я наблюдаю за тем, как Кенджи уходит. Затем делаю несколько шагов вперед, после чего разворачиваюсь и стрелой мчусь к углу здания, прижимаюсь спиной к стене, скрывшись из поля зрения.
Глазами обшариваю территорию, пока не замечаю ограждение, возле которого в последний раз видела Уорнера; я встаю на носочки, заглядывая внутрь.
Мне приходится закрыть рот ладонью, чтобы не ахнуть вслух.
Уорнер присел на корточки и чем-то кормит собаку здоровой рукой. Дрожащее, костлявое тельце животного ютится внутри расстегнутого пальто Уорнера, подрагивая, оно пытается согреть лапки после долгого пребывания на холоде. Собака энергично виляет хвостом, отскакивает, чтобы посмотреть этому мальчику в глаза, затем снова зарывается в теплое пальто. Я слышу смех Уорнера.