- Поверить не могу, что ты шпионил за нами!
- Я не шпионил за вами, ясно? Проклятье. Успокойся. Черт, вам обоим надо успокоиться. Адам уже хотел подпортить мне лицо из-за этого...
- Что? - я чувствую, как кусочки этого паззла, наконец, начинают собираться воедино. - Поэтому он был так груб с тобой за завтраком на прошлой неделе?
Кенджи слегка замедляет шаг. Делает глубокий, длинный вдох. - Он думал, что я вроде как извлекаю для себя выгоду из этой ситуации. Он произносит слово «выгода» так, словно это нечто чудное, пошлое. - Он считает, что я становлюсь невидимым только для того, чтобы увидеть тебя обнаженной или что-то в этом духе. Слушай... я сам не знаю, понятно? Он просто вел себя как идиот. А я всего лишь выполняю свою работу.
- Но... ты ведь этого не делаешь, верно? Не пытаешься увидеть меня обнаженной и все такое?
Кенджи фыркает, давится смехом. - Слушай, Джульетта, - говорит он сквозь смех, - я не слепой, ясно? На чисто физическом уровне? Да, ты очень сексуальна... и этот костюм, который ты все время должна носить, только добавляет остроты. Но, даже в том случае, если бы у тебя не было всех этих «дотронься, и ты труп» проблем, то ты все равно, определенно, не мой тип. И, что более важно, я не какой-то там извращенец, - продолжает Кенджи. - Я серьезно отношусь к своей работе. Мне удалось достичь неплохих результатов, и, хочется думать, люди уважают меня за это. Но твоему парню, Адаму, совсем затмевает разум то, что находится у него в штанах. Может быть, тебе следует что-то с этим сделать.
Я опускаю глаза. Некоторое время молчу. А затем говорю: - Не думаю, что тебе когда-нибудь еще придется об этом беспокоиться.
- О, черт, - вздыхает Кенджи, словно не может поверить, что застрял в выслушивании проблем о моей личной жизни. - Я затронул опасную тему, да?
- Пойдем, Кенджи, нам нет нужды говорить об этом.
Раздраженный вздох в ответ.
- Дело не в том, что меня не волнует то, через что ты проходишь, - говорит он. - И мне вовсе не хочется смотреть, как ты погружаешься в депрессию. Просто, эта жизнь сама по себе достаточно сложна. И я по горло сыт тем, что ты все время пребываешь в своем собственном маленьком мирке. Ты ведешь себя так, словно все это... все, что мы делаем... просто какая-то забава. Ты ничего не воспринимаешь всерьез...
- Что? - перебиваю его. – Но это неправда... Я очень даже серьезно...
- Чушь собачья, - у него вырывается короткий, резкий, сердитый смешок. - Все, что ты делаешь, это сидишь и мусолишь своичувства, свои проблемы. Ох-чтоб-меня-ох. Твои родители ненавидят тебя, и это так тяжело, но ты вынуждена носить перчатки всю оставшуюся жизнь, потому своим прикосновением ты убиваешь людей. Да кого это волнует? – я слышу его громкое дыхание. - Насколько я могу судить, у тебя есть еда, есть одежда, ты можешь спокойно сходить в туалет в любое время. И здесь нет никакой проблемы, это называется жить по-царски. И я действительно буду очень тебе признателен, если ты, черт возьми, повзрослеешь и перестанешь расхаживать повсюду с таким видом, будто мир нагадил на твой единственный рулон туалетной бумаги.
- Потому что это глупо, - говорит Кенджи, едва сдерживая эмоции. - Это глупо и неблагодарно. Ты понятия не имеешь о том, через что сейчас проходят все остальные в этом мире. Ты понятия не имеешь, Джульетта. И, кажется, тебя это совершенно не волнует.
Я с трудом сглатываю.
- Сейчас я пытаюсь, - продолжает он, - дать тебе шанс все исправить. Я все еще даю тебе возможность начать все заново. Мне хочется увидеть, как ты оставишь в прошлом ту маленькую, грустную девочку, которой ты привыкла быть... за которую ты продолжаешь цепляться... – и начнешь бороться за себя. Прекрати плакать. Прекрати сидеть в темноте и подсчитывать, сколько у тебя накопилось чувств на предмет грусти и одиночества. Проснись, - говорит он. - Ты не единственная в этом мире, кому по утрам не хочется выбираться из постели. И ты не единственная, у кого есть проблемы, уходящие корнями в детство, и нестандартная ДНК. Сейчас ты можешь быть, кем захочешь. Ты больше не живешь со своими чертовыми родителями. Ты больше не в чертовой психушке, и ты больше не гребаный мини-эксперимент Уорнера.
- Так что, сделай выбор. Сделай, наконец, выбор и перестань тратить впустую время других людей. Перестань тратить свое собственное время. Договорились?
Стыд заливает каждый дюйм моего тела.
Пламя разгорается в самом центре моего существа, сжигая изнутри. Я так шокирована, так напугана правдивостью его слов.
- Давай, - говорит Кенджи, и его голос звучит чуточку мягче. - Нам нужно бежать.
И я киваю, хотя он и не может меня видеть.
Я киваю, и киваю, и киваю, и я так рада, что никто сейчас не может видеть моего лица.
Глава 22
- Прекрати бросаться в меня коробками, осел. Это же моя работа, - Уинстон смеется и хватает большой целлофановый пакет лишь затем, чтобы бросить его в голову какого-то парня. Парня, стоящего рядом со мной.
Я уклоняюсь.
Тот парень с ворчанием ловит посылку, а затем, ухмыляясь, предлагает на обозрение Уинстону превосходный вид среднего пальца.
- Так держать, Санчес, - говорит Уинстон и бросает ему другой пакет.
Санчес. Его зовут Йен Санчес. Я узнала об этом лишь несколько минут назад, когда он, я и еще несколько человек объединились, образуя конвейер.
Сейчас мы находимся на одном из официальных складов-компаундов Восстановления.
Нам с Кенджи как раз вовремя удалось догнать остальных. Мы сгрудились на разгрузочной площадке (которая по размерам оказалась немногим больше какой-нибудь хваленой канавы), Кенджи кинул быстрый взгляд на меня, усмехнулся, и оставил с остальной частью группы, пока он и Касл договаривались о следующем этапе нашей миссии.
Этим этапом было проникновение в склад-компаунд.
Ирония, однако, заключается в том, что мы совершаем вылазку за провизией над землей, чтобы затем получить ее же под землей. Склады-компаунды, фактически, остаются невидимы.
Эти подземные блоки заполнены всем, что можно представить, - едой, лекарством, оружием, всем необходимым для выживания. Касл объяснил все тонкости на нашем ориентировании этим утром. Он сказал, что хранение припасов под землей – весьма разумный способ сокрытия их от гражданских лиц, и у него это с успехом получается. Касл также сказал, что он может почувствовать – и передвинуть – объекты на большом расстоянии, даже если это расстояние составляет двадцать пять футов вглубь. Он сказал, что, когда приближается к какому-нибудь складу, то мгновенно чувствует разницу: он распознает вид энергии в каждом объекте. Именно это, объяснил он, позволяет ему перемещать вещи силой мысли: он в состоянии прикоснуться к любой внутренней энергии. Каслу и Кенджи удалось разыскать пять компаундов в пределах двадцати миль от Омега Поинт, просто нарезая круги; Касл распознавал, а Кенджи сохранял объекты в невидимом состоянии. Они определили местонахождение еще пяти складов в пределах пятидесяти миль.