Этого не может быть. Уорнер ведь не стоит в эту самую секунду рядом со мной и Адамом, только не так, только не после всего, что случилось, быть того не может.
Но Адам смотрит поверх моего плеча, смотрит мне за спину на человека, которого я так усиленно пытаюсь не замечать, и я не могу поднять глаза. Я не хочу видеть то, что сейчас произойдет.
Голос Адама похож на пролившуюся кислоту.
- Какого черта ты тут делаешь?
- Приятно снова видеть тебя, Кент, - я буквально слышу, как улыбается Уорнер. - Знаешь, нам обязательно нужно наверстать упущенное. Особенно в свете нового открытия. Я даже не догадывался, что у нас с тобой столько общего.
Да уж, ты даже отдаленно не имеешь никакого понятия, хочется сказать мне вслух.
- Ты – больной кусок дерьма, - отвечает ему Адам низким, ровным голосом.
- Плачевно бедный лексикон, - качает головой Уорнер. – К подобной грубости прибегает лишь тот, кто не умеет рассудительно выражать свои мысли, - он прерывается.
- Я тебя пугаю, Кент, да? Я заставляю тебя нервничать? - он смеется. – Такое чувство, что ты изо всех сил пытаешься сдержаться.
- Ты покойник... - Адам бросается вперед, чтобы схватить Уорнера за горло, и в тот момент в него, в них обоих врезается Кенджи, и с выражением абсолютного отвращения на лице отбрасывает противников в разные стороны.
- Какого черта вы тут устроили? - его глаза метают молнии. – Если ты еще не заметил, Кент, ты стоишь у двери и до ужаса пугаешь маленьких детей, так что я вынужден попросить тебя успокоиться, - Адам пытается заговорить, но Кенджи перебивает его. - Слушай, я понятия не имею, почему Уорнер разгуливает за пределами своей комнаты, это не мне решать. Здесь главный – Касл, и мы должны уважать его решения. Ты не можешь убить человека только потому, что тебе вдруг приспичило.
- Да этот парень хотел замучить меня до смерти! - выкрикивает Адам. – Это он приказал своим людям избить тебя! И я должен с ним жить? Сражаться бок о бок с ним? Делать вид, что все замечательно? У Касла что, совсем крыша поехала...
- Касл знает, что делает, - взрывается Кенджи. – Твое мнение здесь не играет никакой роли, так что придется подчиниться его решению.
Адам в ярости всплескивает руками.
- Поверить не могу. Это какой-то прикол? Кто так вообще делает? Когда это заложникам устраивали курортные условия? - снова кричит он, даже не думая понизить голос. - Он может вернуться и описать это место во всех подробностях... он может выдать наше точное местоположение!
- Это невозможно, - говорит Уорнер. - Я понятия не имею, где мы находимся.
Адам мгновенно поворачивается к Уорнеру, и я разворачиваюсь с той же скоростью, чтобы не упустить происходящее. Адам что-то выкрикивает, он уже готов наброситься на Уорнера, и Кенджи пытается удержать его, но я едва слышу, что происходит вокруг.
Кровь бешено стучит в голове, и мои глаза забывают, как моргать, потому что Уорнер смотрит на меня, только на меня, так сосредоточенно и проницательно, и эти душераздирающе-бездонные глаза буквально приковывают меня к месту.
Я вижу, как равномерно поднимается и опускается грудь Уорнера. Он не обращает внимания на суматоху рядом с ним, на хаос в столовой или на Адама, порывающегося сбить его с ног; он не сдвинулся с места ни на дюйм. Он не отведет взгляда, и я понимаю, что это придется сделать мне.
Я поворачиваю голову.
Кенджи вопит, чтобы Адам успокоился, и я тянусь, хватаю Адама за руку, слегка улыбаюсь ему, и он застывает.
- Пойдем, - говорю я ему. - Давай вернемся. Касл еще не закончил, и нам нужно послушать, о чем он говорит.
Адам делает попытку взять себя в руки. Делает глубокий вдох. Быстро кивает и разрешает мне увести его. Я заставляю себя сосредоточиться на Адаме, потому что так можно сделать вид, что Уорнера здесь нет.
Уорнеру мой план приходится не по душе.
Он становится перед нами, загораживая дорогу, и вопреки своим лучшим намерениям, я поднимаю на него взгляд, и замечаю то, чего никогда прежде не видела. По крайней мере, не до такой степени.
Боль.
- Отойди, - рявкает Адам, но Уорнер, кажется, вовсе его не замечает.
Он смотрит на меня. Он смотрит на мою руку, сжимающую перевязанную руку Адама, и от муки в его глазах у меня подкашиваются колени, я не могу говорить, я не должна говорить, я даже не знаю, что бы я сказала, если бы могла говорить, и тут он произносит мое имя. Снова.
- Джульетта...
- Отойди! – выкрикивает Адам, на сей раз теряя контроль, и отталкивает Уорнера с такой силой, что тот непременно упал бы на пол. Но Уорнер не падает. Споткнувшись, он чуть отступает назад, и от этого движения в нем что-то срабатывает, словно пробудился дремлющий гнев, который он слишком сильно жаждал выпустить на волю. Он бросается вперед, готовый порвать в клочья; я пытаюсь сообразить, как все это прекратить, пытаюсь придумать какой-то план и совершаю глупость.
Я по глупости встаю между ними.
Адам хватает меня, пытаясь отодвинуть в сторону, но я уже упираюсь ладонью в грудь Уорнера, и проблема не в том, о чем я думала в этот момент, а в том, что я не думала вообще. Я стою здесь, зажатая в миллисекундах между двумя братьями, готовыми уничтожить друг друга, и это вовсе не мне удается исправить ситуацию.
А Кенджи.
Он хватает парней за руки и пытается разнять их, но неожиданно из его горла вырывается звук такого страдания и ужаса, что мне хочется вырвать его из своей головы.
Он падает на землю.
Он задыхается, хватает воздух ртом, корчится на полу, пока не кончаются силы, пока не слабеет дыхание, а затем он затихает, становится совершенно неподвижным. И, кажется, я кричу, я трогаю и трогаю свои губы, пытаясь понять, откуда исходит этот звук, я падаю на колени. Я встряхиваю его, пытаясь привести в сознание, но он не шевелится, не реагирует, и я понятия не имею, что сейчас случилось.
Я понятия не имею, жив ли Кенджи.
Глава 57
Я определенно кричу.
Чьи-то руки поднимают меня с пола, я слышу голоса и звуки, которые даже не стараюсь распознать. Я знаю только то, что этого не может происходить, только не с Кенджи, не с моим веселым, загадочным другом, прячущим секреты за своими улыбками. И я вырываюсь из рук, удерживающих меня, ослепленная, я забегаю в столовую, и сотня размытых лиц отходит на второй план, потому что единственный человек, которого я хочу видеть, носит темно-синий блейзер и собранные в конский хвост дреды.
- Касл! - кричу я. До сих пор кричу. Наверно, я упала на пол, не знаю, но мои коленные чашечки начинают болеть, и мне наплевать, наплевать, наплевать. - Касл! Там Кенджи... он... пожалуйста...