– Куда направляешься? – спрашивает он. - Я думал, ты хотела встретиться здесь со мной? Касл сказал…
- Зачем ты притащил сюда носки? – прерываю его. - Люди здесь пытаются поесть.
Замерев на долю секунды, он закатывает глаза. Подходит ко мне и дергает за хвостик. – Я спешил на встречу с вами, Ваше Высочество, поэтому у меня не было времени надеть носки, - он указывает на носки в руке и сапоги на ногах.
- Отвратительно.
- Знаешь, у тебя действительно странный способ сказать, что я тебе нравлюсь.
Я трясу головой, пытаясь сдержать изумление. Кенджи - ходячий парадокс: Непоколебимо Серьезный Человек и Двенадцатилетний Мальчик в период полового созревания в одном флаконе. Я совсем забыла, как легко дышать, смеяться по-настоящему, когда он рядом. Так что я молча продолжаю свой путь и, когда хватаю поднос и иду на кухню, улыбка так и не покидает моих губ.
Кенджи не отстает от меня ни на шаг. - Итак. Сегодня мы работаем вместе.
- Ага.
- Что, вот так пройдешь мимо? Даже не скажешь «привет»? - он прижимает носки к своей груди. - Я раздавлен. Я уже заказал нам столик и все такое.
Я бросаю на него взгляд, продолжаю идти.
Он догоняет. - Нет, я серьезно. Ты можешь представить себе, как это неловко, когда ты кому-то машешь рукой, а тебя в ответ игнорируют? И тогда ты, как осел, вертишь головой по сторонам, и, типа, говоришь, «нет, серьезно, клянусь, я знаю эту девушку», и никто не верит те…
- Ты смеешься? - я останавливаюсь посреди кухни и разворачиваюсь кругом, недоверчиво хмурясь. - Ты разговаривал со мной всего лишь раз за все две недели, что я здесь. Да я едва замечала тебя.
- Погоди-ка, - говорит он, вставая у меня на пути. - Мы оба знаем, что ты никоим образом не могла бы проигнорировать все это, - он показывает на себя, - так что, если ты задумала поиграть со мной, предупреждаю сразу – ничего не выйдет.
- Что? – переспрашиваю хмуро. - О чем ты вообще гово…
- Нет смысла играть в недотрогу, малыш, - он выгибает бровь. - Я ведь даже не могу к тебе прикоснуться, и это выносит статус «недотроги» на совершенно новый уровень, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- О, Боже, - беззвучно шевелю губами, закрыв глаза и качая головой. - Ты сумасшедший.
Он падает на колени. - Сошел с ума от тебя, любимая!
- Кенджи! - я не смею поднять глаза, боюсь посмотреть вокруг, но мне просто необходимо заставить его замолчать, сделать так, чтобы мы оказались на разных концах комнаты.
Я знаю, что он шутит, но не при всех же, в конце концов.
- Что? - его голос гулко разнесся по комнате. – Значит, мои чувства смущают тебя?
- Пожалуйста, пожалуйста, встань и говори тише…
- Черт, нет.
- Почему нет? – уже умоляю я.
- Потому что, если я понижу голос, то не услышу самого себя. А ведь это, - говорит Кенджи, - моя любимая часть.
Я не осмеливаюсь взглянуть на него.
- Не отвергай меня, Джульетта. Я так одинок.
-Да что не так с тобой?
- Ты разбиваешь мое сердце, - Кенджи еще повышает голос, глупо размахивает руками, чуть не ударяя меня, поэтому я испуганно отскакиваю назад. Но затем до меня доходит, что все наблюдают за ним.
И веселятся.
Смущенно улыбаясь, я оглядываю столовую и с удивлением обнаруживаю, что на меня никто и не смотрит. Усмехаясь, явно привыкшие к выходкам Кенджи, они пожирают его глазами со смесью обожания и чего-то еще.
Адам тоже застыл с подносом в руках, сбитый с толку. Когда наши взгляды пересекаются, он изображает некое подобие улыбки.
Я направляюсь в его сторону.
- Эй, погоди, малыш, - Кенджи, подпрыгнув, хватает меня за руку. - Ты же знаешь, я просто прикалывался…, - он следует за моим взглядом туда, где стоит Адам, и хлопает ладонью по лбу. - Конечно! Как я мог забыть? Ты же влюблена в моего соседа.
Я поворачиваюсь к нему лицом. - Послушай, я признательна тебе за то, что ты собираешься помочь мне с тренировками…, действительно, спасибо. Но ты не можешь ходить тут и петь о нашей фальшивой любви – тем более в присутствии Адама, - и тебе придется пропустить меня, прежде чем закончится час завтрака, хорошо? Я почти никогда не вижу его.
Кенджи очень медленно кивает, выглядя почти торжественно. - Ты права. Прости, теперь я понял.
- Спасибо.
- Адам завидует нашей любви.
- Да иди уже, поешь! - я сильно толкаю его, еле сдерживая раздраженный смешок.
Кенджи здесь единственный парень – за исключением Адама, разумеется, - который не боится прикоснуться ко мне. Действительно, никто особо не беспокоится, когда я хожу в этом костюме, хотя, как только я снимаю перчатки во время еды, моя слава идет впереди меня. И люди сторонятся. Однажды я случайно напала на Кенджи, но он все равно не боится. Я думаю, только падение какого-нибудь астероида может нарушить его непоколебимость.
И меня это в нем восхищает.
Когда мы встречаемся, Адам почти не говорит, кроме «Эй». Его рот дергается с одной стороны, и я уже вижу, как он становится более отстраненным, напряженным и жестким. И хотя мои знания об этом мире невелики, но я вполне могу прочитать то, что написано в его глазах.
То, как он смотрит на меня.
Я вижу печаль в его глазах, но взгляд его по-прежнему так нежен, так внимателен и полон чувств, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не кинуться в его объятия. Я ловлю себя на том, что наблюдаю за тем, как он делает простейшие вещи: вот он делает шаг, хватает поднос, приветственно кивает кому-то, - я просто отслеживаю движения его тела. Мы так редко с ним видимся, что сердце каждый раз сжимается при встрече, и появляется желание творить безумные вещи.
И он всегда держит меня за руку.
- Ты в порядке? - спрашиваю у него, все еще ощущая небольшую тревогу из-за вчерашней ночи.
Адам кивает. Пытается улыбнуться. - Да. Я, эм…, - прочищает горло, делает глубокий вдох, отводит взгляд. - Да, я сожалею из-за вчерашнего. Я немного… Я немного испугался.
- Из-за чего?
Он смотрит через мое плечо и хмурится.
- Адам…?
- Что?
- Почему ты так взволновался?
Его круглые, широко открытые глаза снова встречаются с моими. - Что? Все нормально.
- Я не понима…
- Чего, черт возьми, вы там застряли?
Я оборачиваюсь. Кенджи стоит позади меня, его поднос просто завален едой, странно, что никто ему ничего не сказал. Он, должно быть, убедил поваров дать ему добавки.