Кровь отхлынула от моих членов, ослабляя колени и вынуждая меня присесть.
- Это была не она, - говорит Адам. - Ты же знаешь, она даже не дотрагивалась до тебя.
- Если честно, я не знаю, - отвечает Кенджи. - И я не пытаюсь обвинить ее... я просто говорю, что, может, она проецирует свою способность, не подозревая об этом? Потому что, насколько я знаю, другого объяснения тому, что случилось вчера, у нас нет.
- Совершенно точно, что это был не ты, - говорит он Адаму, - и, черт, исходя из того, что нам известно, это может быть чистой случайностью, что Уорнер способен дотрагиваться до Джульетты. Пока что мы ничего о нем не знаем, - он умолкает, осматривается по сторонам. - Верно? Разве что Уорнер прошлым вечером достал какого-нибудь волшебного кролика из своей задницы в то время, пока я пытался не откинуть копыта?
Адам хмурится. Я молчу.
- Верно, - говорит Кенджи. - Так я и подумал. Поэтому, думаю, будет лучше держаться на расстоянии, за исключением случаев крайней необходимости, - он поворачивается ко мне. - Без обид, ладно? В смысле, я ведь чуть не умер. Ты могла бы быть и понежнее.
Я едва слышу свой голос:
- Ага, конечно.
Я пытаюсь засмеяться, пытаюсь понять, почему я не рассказываю им про Уорнера. Почему я по-прежнему защищаю его. Вероятно, потому, что я виновата точно так же, как и он.
- Ладно, фиг с ним, - говорит Кенджи, - когда мы выступаем?
- С ума сошел, что ли, - отвечает Адам. - Ты никуда не пойдешь.
- Чушь собачья, еще как пойду.
- Да ты едва стоишь без посторонней помощи! – замечает Адам.
И он прав. Ясно видно, как Кенджи опирается о стол, поддерживая себя.
- Я лучше умру там, чем буду сидеть здесь, как какой-то идиот.
- Кенджи...
- Кстати, - перебивает он меня, - до меня дошли слухи, что прошлой ночью Уорнер убрал отсюда свою чертову задницу. Как это понимать?
Адам издает странный звук, похожий на смешок.
- Мда, - говорит он. - Я никогда не считал хорошей идею держать его здесь в плену. Еще более глупой идеей было доверять ему.
- Ты, что, оскорбляешь мою идею, да еще и идею Касла в придачу? - Кенджи поднял бровь.
- Это были никудышные решения, - напирает Адам. - Никудышные идеи. И теперь нам приходится расплачиваться за них.
- Ну, откуда ж мне было знать, что Андерсон с такой охотой позволит сгнить в аду своему собственному сыну?
Адам вздрагивает, и Кенджи притормаживает.
- Упс, эй... прости, чувак... я вовсе не это хотел сказать...
- Забудь, - перебивает его Адам. Его лицо вдруг ожесточается, становится холодным и отчужденным. - Наверно, тебе следует вернуться в медицинское крыло. Мы скоро уходим.
- Я не пойду никуда, кроме как на поверхность.
- Кенджи, пожалуйста...
- Не-а.
- Ты ведешь себя безрассудно. Это не шутки, - настаиваю я. – Сегодня многие умрут.
Но он смеется над моими словами и смотрит на меня так, будто я сказала что-то дико забавное.
- Прости, что? Ты серьезно пытаешься учить меня реалиям войны? - он трясет головой. - Забыла, что я служил в армии Уорнера? Ты хоть какое-то представление имеешь о том, сколько всякой хрени мы повидали? – он жестом показывает на себя и Адама. - Я прекрасно знаю, чего ожидать от сегодняшнего дня. Уорнер был психом. Если Андерсон хотя бы вдвое хуже своего сына, то мы попадем прямиком в кровавую баню. Я не смогу бросить вас в такой ситуации, ребята.
Но мое внимание зацепилось за одно предложение. Одно слово. Мне просто хочется спросить.
- Он действительно был настолько плохим...?
- Кто? - Кенджи уставился на меня.
- Уорнер. Он, правда, был таким безжалостным?
Кенджи громко смеется. Сгибается пополам от безудержного смеха. Он практически хрипит в ответ:
- Безжалостным? Джульетта, этот парень – больной. Животное. Не думаю, что он вообще знает, что значит быть человеком. Если ад существует, то, уверен, он был спроектирован специально для него.
Как же сложно вытащить из моего живота этот меч.
Топот шагов.
Я оборачиваюсь.
По плану, мы должны выходить из тоннелей по очереди, длинной вереницей, чтобы сохранить порядок. Кенджи, Адам и я – единственные бойцы, которые еще не присоединились к группе.
Мы дружно поднимаемся на ноги.
- Слушай... так Касл знает, что ты делаешь? - Адам смотрит на Кенджи. – Мне кажется, он бы не согласился с тем, что ты собираешься подняться на поверхность.
- Касл хочет, чтобы я был счастлив, - непринужденно говорит Кенджи. - А я не буду счастлив, если останусь здесь. У меня есть работа, которую нужно выполнить. Люди, которых нужно спасти. Дамы, которых нужно впечатлить. Он бы отнесся к моему решению с уважением.
- А что насчет остальных? - спрашиваю я у него. - Все так беспокоились о тебе... ты уже виделся с ними? По крайней мере, чтобы сообщить, что с тобой все в порядке?
- Не-а, - отвечает Кенджи. – Они бы, наверное, кирпичей наложили, если бы узнали, что я собираюсь пойти наверх. Я подумал, что безопаснее будет сделать все по-тихому. Не хочу, чтобы кто-нибудь с ума сошел от переживаний. А Соня с Сарой – бедные девочки, – по моей вине они совершенно выбились из сил, но по-прежнему твердят, что сегодня пойдут с нами. Они хотят сражаться, хотя и так будут перегружены работой после того, как мы покончим с армией Андерсона. Я пытался убедить их остаться здесь, но они умеют быть чертовски упрямыми. Девочкам необходимо беречь силы, - говорит он, - они и так слишком много потратили на меня.
- Это не трата... - пытаюсь переубедить его.
- Да лааадно, - отмахивается Кенджи. – Пожалуйста, давайте уже пойдем? Я знаю, ты только и думаешь о том, как выследить Андерсона, - говорит он Адаму, - Но лично мне очень хочется поймать Уорнера. Пустить пулю в этот никчемный кусок дерьма и покончить с ним навсегда.
Что-то бьет меня в живот настолько сильно, что я боюсь потерять сознание. Перед глазами мелькают пятна, и я изо всех сил пытаюсь удержаться в вертикальном положении, игнорируя образ мертвого Уорнера, его залитого кровью тела.
- Эй... ты в порядке? - Адам тянет меня в сторону, внимательно всматривается в лицо.
- Я в порядке, - вру ему. Часто-часто киваю. Раз-другой трясу головой. - Я просто не выспалась прошлой ночью, но со мной все будет хорошо.
Он колеблется:
- Ты уверена?
- Да, - снова вру я. Замолкаю. Хватаюсь за его рубашку. - Просто будь осторожнее, хорошо?