Опять же идеи мои, для Андреаса они — попытка избежать безденежья. Малайонец их в укор Свену ставил: мол, что за мужик, раз при нём баба работает. А, может, мне интересно, нравится? Но Андреас и мысли не допускал. У него рыцарская мораль. Увы, быть прекрасной дамой хорошо только в книжках, в реальности же это жуткая скука и вечная вынужденная беспомощность. Ты женщина, тебе не положено, сиди и сияй. Не спорю, кому-то такая жизнь по нраву, но не мне.
— Ну же, Иранэ!
Андреас наклонился и погладил по щеке. Потом и вовсе перегнулся через луку и поцеловал — нежно, бережно, как прежде.
— Пойми, — сильные руки ухватили за талию и вернули в седло, — мне хочется, чтобы ты скорее рассталась с галанийцем. Четыре года — слишком большой срок. Он и в первый-то год на дворянство заработает, довольно. Знаю, ты его не любишь, но ведь лежишь в одной постели. При мысли, что он, а не я, лежит на тебе, сжимаются кулаки. И ведь не отпустит же, вцепится, как клещ, высосет все соки. Так не лучше ли всё оборвать? Пусть болезненно, но сразу. Какая разница, что станут шептать в Галании, если мы переедем в Малайо?
— А как же твой хозяин, разве он тебя отпустит?
Слова Андреаса зародили сомнения, но я всё равно ощущала: это неправильно, то, что он предлагает, и мне не хочется участвовать в его плане.
— Отпустит, — не раздумывая, заверил малайонец и по очереди поцеловал руки. — Я отныне не кабальник.
— А долг? — я отчаянно противилась попыткам усыпить разум поцелуями.
— Напишу расписку. Думаешь, в Малайо работы не найдётся? — усмехнулся Андреас и заключил моё лицо в ладони. — Иранэ, просто скажи «да», и тебе не придётся больше терпеть Свена Гилаха, — горячо добавил он.
Казалось бы, ответ так и вертится на языке, а я задумалась. Малайонец терпеливо ждал. Улыбка постепенно выцветала на его лице, уступая место мрачной угрюмости.
— Ты его любишь? — не выдержав, спросил он, громко сопя.
Даже если бы не видела лица, знала бы, Андреас сердится. Мышцы челюсти напряглись, губы поджаты, глаза сузились.
— Нет, — и это чистая правда.
Малайонец с облегчением выдохнул и пустил лошадь трусцой. На вопрос куда, ответил: «К гильдейской гостинице. С виконтом разберусь сам. Ты права, неженское это дело, да и слушать всё это тебе ни к чему».
Подобный вариант событий тоже не казался оптимальным. Во-первых, я предпочла бы, чтобы Андреас не связывался с виконтом. У меня есть муж, законный защитник. Как показала практика, его титулы не смущали, только мстил Свен не лично, а окольными путями, не подвергая себя риску. Разумно, по-моему.
Во-вторых, везти меня к гостинице всё равно, что публично поцеловать. Обвинение в прелюбодеянии гарантировано.
Но спорить не стала, найду способ расстаться с Андреасом пораньше. Женщины любят ходить за покупками, вот туда и направлюсь. Заодно малайонец не обидится.
Визитёры объявились с утра, ворвались бесцеремонно, без стука, вырвав из объятий сна.
Потирая глаза, испуганно уставилась на троих мужчин, посетивших меня в неурочное время. Двое встали на стрёме, у двери и у окна, явно, чтобы не сбежала, а третий, увы, знакомый, сдёрнул с меня одеяло.
Стало не просто страшно, а жутко, потому что я знала, что сейчас сделает виконт Ставиш. Более того, сделает не один. И плевать он хотел на мою беременность.
Поджав ноги, покрывшись пятнами стыда, натянула рубашку на колени и отползла на самый край кровати.
Ну да, можно подумать, в углу ты в безопасности! Но куда ещё бежать-то?
— Допрыгалась, сучка? — неласково осклабился виконт. Породистое лицо перекосило от ярости. — Сама ножки раздвинешь или помочь?
Ситуация выходила патовая, но я всё равно заорала. Вдруг найдётся добрая душа и придёт на помощь? Звукоизоляция в номерах плохая, может, повезёт. Или объявится какой-нибудь брауни и уведёт тайными ходами в безопасное место?
Удар по лицу оборвал крик.
Виконт не церемонился, ухватил за рубашку и рванул вверх. Ткань затрещала, оголяя тело.
Я отчаянно завизжала и вцепилась в сиятельную руку зубами. На боль в разбитой губе старалась не обращать внимания, моя задача — выжить. И я собиралась с блеском её реализовать. Чёрт с ней, с рубашкой, другую куплю.
В ход пошли локти и колени. Я отчаянно молотила ими виконта, пополняя словарный запас бранью из высочайших уст. Но силы, увы, оказались неравны, Ставиш повалил на спину и потянулся к завязкам штанов.
Казалось бы, всё, но тут я вспомнила об азах психологии и попробовала применить их на практике.