Ситуация была довольно комической: Рочестер начал службу под началом у отца своего главного соперника в борьбе за руку Элизабет Малле. Возможно, именно ожидавшееся возвращение лорда Хинчингбрука из поездки по континенту подстегнуло Рочестера похитить Элизабет, применив силу. А теперь, находясь на корабле Сэндвича, он мог только кусать локти, представляя себе, как возвращается Хинчингбрук (что и произошло фактически 4 августа) и леди Сэндвич тут же принимается интриговать в интересах сына.
Далее в письме Сэндвича содержится описание его замыслов и уточненный курс дальнейшего плавания. К флоту присоединился сэр Томас Ален, и, по рекомендации Военного совета, корабли пошли в норвежский порт Назе. В тот же день Сэндвич написал Джону Вердену в Копенгаген с просьбой предупредить короля Норвегии о своих планах. Мышеловку уже устроили — оставалось дождаться мышки. 30 июля мышеловка захлопнулась вроде бы окончательно. Сэндвич описывает это так:
Нас нагнало судно, вышедшее в четверг из Бергена, с известием о десяти ост-индских кораблях, движущихся в ту сторону, что нас порадовало и укрепило и без того существовавшую решимость; сегодня днем я выслал им навстречу флотилию под началом сэра Томаса Теддемана (только с моего корабля вместе с ним отправились граф Рочестер, сэр Томас Клиффорд, мой сын Сидни, мистер Стюард и капитан Ар-бор). Всю ночь и весь следующий день дул сильный зюйд и зюйд-ост…
Молодые аристократы буквально рвались поучаствовать в рискованном предприятии, сулящем, казалось бы, не смерть, тяжкие раны или бесславную неудачу, а доступ в трюмы, битком набитые сокровищами Ост-Индии, — и они уже мысленно делили добычу. Рочестер был одним из самых бедных пэров во всей Англии, а посвататься он намеревался к одной из самых богатых невест. Берген мог означать для него полную перемену участи: недавний провал оборачивался успехом. Корабли, на которых они сквозь шторм шли в Берген, самим своим внешним видом внушали мысль о неизбежной победе — с тяжелыми резными, празднично раскрашенными фигурами на носу, с шелковыми флагами, чугунными лампами вдоль позолоченных портиков, с кроваво-красными поясными ширмами, которые перед началом битвы разворачивают по бортам, чтобы прикрыть людей. Но по мере приближения к Бергену молодым людям поневоле пришла на ум мысль о вероятной смерти в бою. Куда более вероятной, чем богатые трофеи. На борту «Возмездия» вместе с Рочестером находились Эдуард Монтегю и «еще один высокородный господин» по имени Уиндхем. Оба предчувствовали близкую смерть, особенно Монтегю. С Уиндхемом Рочестер заключил «формальный договор (причем не обошлось и без взаимного обета) о том, что, в случае гибели одного из них, он явится другому впоследствии, чтобы рассказать о загробной жизни, буде таковая и впрямь имеется. А вот мистер Монтегю от этого уклонился».
И произошел конфуз, завершившийся разгромом. Тэлбот не сумел справиться с поставленной перед ним задачей, губернатор Бергена не решился вероломно предать голландцев. Арлингтон заявил впоследствии, что губернатора «раздирали на куски собственная алчность и желание спасти честь сюзерена»; Эдуарда Монтегю послали на берег, по слухам, с неслыханно щедрыми посулами. Всю ночь с 1 на 2 августа шел бесплодный обмен посланиями, а голландцы готовились к битве. Конвой военных кораблей развернулся таким образом, чтобы прикрыть торговые суда, — и только тут выяснилось, что голландцы, с ведома и согласия губернатора, успели перевести тяжелую артиллерию вместе с орудийными расчетами в прибрежные форты. 2 августа, на заре, Теддеман открыл огонь. У неповоротливого английского флота (один военный корабль шел на трех узлах, восемь — на четырех, а четыре — на пяти; имелись еще девять торговых судов) не было пространства для маневра; проход вдоль береговой линии оказался таким узким, что нок-реи задевали за скалы; ветер с берега не давал возможности применять зажигательные бомбы; пороховой дым, отползая назад, летел англичанам в лица; и, наконец, к предательству самой природы добавилась и человеческая измена: английский флот начали обстреливать из фортов. В таких обстоятельствах Теддеману еще повезло отойти в море, не лишившись ни одного корабля. Однако потери англичан составили четыреста человек, в том числе четверо убитых и семеро тяжелораненых на «Возмездии». Среди этих четырех павших были Монтегю и Уиндхем.