Коридор на этот раз кончился быстро, и они прибежали в знакомые мрачные чертоги.
Дерево было на месте.
Под ним, привалившись спиной к стволу, лежал скелет.
- Ну и кого тут надо спасать? – заорала Ася с порога.
Черный не шелохнулся.
Дерево, с виду вполне нормальное, пошевелило ветвями, и шарики-миры на них нежно зазвенели.
- Де ля Серна! Ты там как, живой?
Вопрос, наверное, был глупым, особенно учитывая то, где они находились. Но дерево едва слышно отозвалось:
- Помоги мне.
- А чем?
Ася подошла поближе. Скелет опасным не казался, более того, кажется, он наконец-то умер совсем, потому что кости его уже ничего не связывало между собой, и если бы не лохмотья – рассыпался бы от малейшего ветерка. И с кем тут воевать?
- Куда я, туда и он, - слабым голосом пояснил Мартин.
- Вот и как это понимать?
Ася подошла к скелету и на пробу подергала его за руку. Делать этого совсем не хотелось – мерзко было. А когда иссохшая, давным-давно сгнившая конечность осталась у нее в руках, девушка взвизгнула и отскочила.
- Фу, - пожаловалась она. – Зачем я это делаю?
- Так делу не помочь, - согласилось дерево. – Он отравляет меня собой. Сделай что-нибудь, и поскорее!
- Легко сказать!
Ася огляделась. Ничего, даже малость похожего на ответ на ее задачку, вокруг не было. Темнота, пустота, бесполезный страж, да еще остатки мертвого шамана, тоже непонятно, куда и кому годные. Разве что колотушку из них сделать, что ли... Но где взять бубен?
- Принеси мне бубен! – на пробу попросила Ася у стража. – Буду камлать!
«Если сумею», - добавила она про себя.
Откуда страж возьмет бубен, она пока даже думать не хотела. Что-то вспоминалось о том, что вообще-то, свое орудие труда шаман должен сделать самостоятельно, но тут как на зло не было ни магазина товаров для творчества, ни времени, чтобы научиться. Кажется, еще немного, и дереву правда конец. А заодно и всем мирам, что оно бережет. Ася видела, как от скелета расползается по стволу гниль.
- Оттащить его надо,- решила она, и, скорчившись от отвращения, принялась отшвыривать подальше легко отрывавшиеся друг от друга кости.
Последним покатился в угол треснутый давно пустовавший череп.
- Ты извини, если что, - сдерживая глупую, совсем неуместную улыбку, сказала Ася. – Бедный Йорик!
Эта мысль потянула за собой другие. Целая цепь воспоминаний – медленно сгоравшая от туберкулеза мама, а потом этот учитель – кажется, отец лечил его, не жалея сил, точно хотел сквитаться с судьбой. Чем он там болел? И откуда она знает это, ведь оба молчали! И даже Ковальский старался неудобную тему обходить, наверное, из солидарности.
Ася постучала по стволу:
- Тук-тук, есть кто дома?
- Пока да, - скрипнуло дерево голосом де ля Серна. – Но мне очень плохо. Я гнию.
- А ты чем болел, напомни?
- Рак легких! – с готовностью выдал посол Гондураса. – Ты разве не знаешь теперь?
- Кажется, знаю. Но у меня не то, чтобы много времени было на адаптацию! Меня кажется только недавно сожрали. И то не факт.
- Сожрали все-таки, - с явным облегчением сказал Мартин. – Что ж, это уже что-то.
- Черный шаман – это ведь твоя болезнь?
- Что?
- Его нет на самом деле, он давно умер! – пораженная собственной догадкой, проговорила Ася. – Он – твоя болезнь. Ты дал ей лицо и имя.
- Очень смешно! – обиделся учитель.
- А все-таки подумай!
Кости черного шамана теперь валялись где попало, но гниль со ствола так и не ушла. Более того, она продолжала расползаться, и Асе стало не по себе – а вдруг она погубила вселенную, легкомысленно согласившись отдать Мартину привилегию побыть деревом. Хотя кому она врет, деревом ей быть совсем не хотелось, наверное, поэтому и вышло так легко сбагрить эту обязанность! Только сказала «да» - и пожалуйста, уже новое мировое древо тянется к полярной звезде из глубин Туонелы.
А что у дерева проблемы с головой такого масштаба – этого она не учла. Думала, само пройдет. И что теперь с ним делать?
- Мартин, ты мертв, - напомнила она, лихорадочно пытаясь подобрать новые, более убедительные доводы. – Лет двести уже. Какой у тебя может быть рак? Ну подумай сам! Ты же привидение!
- Насчет последнего не уверен, - задумался де ля Серна.
- Как ты можешь болеть, если ты уже помер? – надавила Ася. – Это попросту невозможно!
- Я, наверное, привык... – с некоторым смущением признал учитель.
- Отвыкай! А то ты будешь очень хреновое дерево!
- Заметил уже.
- И я стану деревом сама, - добавила девушка. – Даже если мне этого очень не хочется. Но это фигня по сравнению с тем, что ты сейчас со своей привычкой болеть нечаянно сгноишь всю вселенную!
- Помоги мне!
- Да уже, слепой ты идиот! – заорала Ася на все чертоги. – Уже помогаю! Куда, блин, больше! Или бери себя в руки, в ветки, что у тебя там теперь, или вылезай оттуда – сама постою! Считаю до десяти! Раз, два, три...
На счете пять миры, которые Мартин держал на ветках, тоненько, жалобно зазвенели, и на секунду Асе показалось, что она ошиблась, а потом, что учитель и вовсе психанет и уронит их все на пол, и будет долго, тщательно после этого страдать. Но дерево, хоть тряслось так, будто персонально для него в стылом и одновременно тухлом воздухе подземных чертогов устроили штормовое предупреждение, все-таки выстояло. На счете восемь оно замерло так, будто его сковали крещенские морозы. А на счете десять гниль, распространившаяся уже почти на весь ствол, начала медленно опадать на пол чешуйками.
Мартин молчал.
Наверное, ему было очень тяжело.
Ася перестала считать и зачарованно смотрела, как идет в мертвом черном мире такой же черный снег.
- Так-то получше, - подумала она.
- Ты безумный Сорьонен, - сказало вдруг дерево. – Еще хуже отца. Вы психи, каких поискать.
- От психа слышу, - отмахнулась Ася. – Помогло же?
- Помогло, - нехотя признал учитель. – В отличие от твоего папы, ты пошла до конца. Спасибо.
Ася перевела дух. Проблемы вселенского масштаба сыпались на нее в последнее время с завидным постоянством, стоило отбиться от одной - тут же появлялась следующая. Вот например, как ей теперь выбраться из Туонелы? Ведь, кажется, улажены уже все мыслимые и немыслимые дела!
Черный шаман повержен, древо спасено, а еще ее где-то между всем этим благополучно сожрали черти. Скорее всего. Тому, что у нее не сохранилось об этом отчетливых воспоминаний, Ася была скорее благодарна.
- Ты как, в порядке? – спросила она, постучав дерево по стволу.
- Кажется, да, - голос у бывшего посла Гондураса существенно потеплел.
- А черный?
- Не знаю, что с ним стало, - если бы мог, Мартин пожал бы плечами. – Я его больше не слышу.
- Я тоже. Скучаешь?
- Возможно, когда-нибудь начну. Это был исключительно вредный старый колдун, если хочешь знать, но он всегда был где-то рядом. Уже за это я его ценил.
- Понимаю, - сказала Ася, хотя едва ли понимала на самом деле.
Она была другой. Несмотря на то, что родителей она до недавнего времени не знала, тетка, Ян и Эрно никогда не давали ей почувствовать себя одинокой или ненужной. Она всегда знала, что семья не ударит ее в спину, даже если не вполне понимает ее увлечения и манеру сидеть до глубокой ночи у ноутбука.
- Твоя мать, - вдруг вспомнила Ася. – Баронесса. Разве она была такой уж плохой? Я побывала в твоем доме, там очень шикарно. Да и Вероника... она... ну, нормальная, да?
- Да, - бесцветно отозвался Мартин. – Но для нее я не выжил в том поезде.
- Зря ты так думаешь.
- Оставь свое мнение при себе, всезнающая девочка, - неожиданно тепло и весело попросило древо. – Я повидаюсь с ней, когда буду готов. В этих мирах – где-то – она до сих пор живет в том шикарном особняке. Может, где-то и моему отчиму не пришлось сорвать с себя погоны, чтобы спасти свою честь. У меня, кажется, теперь бездна времени, чтобы это выяснить.